Светлана Сорокина: Незнакомка в серебряно-сизом

Фиолетовой лентой – небо,
Свиток древних светил и знамен.
Колесом позабытого кеба —
Эхо дальних, забытых имен.

Но свечой догорает тот купол,
Что от утренней пел и звонил.
Вновь день скромно уходит за угол,
И час расставанья пробил.

Раннее утро зимы уходящей.
Черные крылья летящих ворон.
Легкость, прозрачность деревьев скользящих,
Тающих в небе серебряных крон.

За призрачной речкой в небесной вуали
Стоит заколдованный лес.
Он грустен и нем, неподвижен в печали.
В нем гном отпевает принцесс.

Ночь созрела – тихий плод.
Он чего-то очень ждет:
Мыслей лунных, поцелуй.
Спи дитя, и не балуй!

Раннее утро весны уходящей.
Пламя тюльпанов в синем окне.
Сон по подушке незримо скользящий,
Спящий ребенок, и все это – мне.

Синие стрекозы – свет других небес.
Синие стрекозы – лунной Девы лес.
Странные глазища… Не ищи ответ:
Письмена на крыльях – феи амулет.

По дороге яблоко катилось, —
Сочное и красное оно.
Съесть его хотела. Наклонилась, —
Яблоко за горизонт ушло.

В сиреневой гостиной
устало день скучал.
Рояль стоял надменный, —
его не замечал.
Цветы молчали в вазе,
и было грустно всем…
«Рояль, дружок, очнись же!» —
Но он остался нем.

Август застрял в верхушках деревьев
Сочной луной, взращенной на трелях
Нежного утра, знойного дня,
И поцелуев ночного дождя.

Муза вздохнула и спряталась где-то.
Я не хочу воспевать уже лето.
Осень калитку открыла и ждет:
Может быть, муза все же придет?

Яблоком спелым дрожит уж луна.
Вдруг оторвется от ветки она?
Медом своим созывает созвездья,
Кружит мне голову, шлет мне известье.

Шепчет, что лира в ней соком полна:
«Каплю за каплей испей всю до дна».

Рыбачья лодка на солнечных бликах
Качается в море – в объятьях любви.
И мечутся чайки, тревожны их крики,
А символ надежды – кораблик вдали.

Симфония моря – разжатые губы,
И сеть-паутина с пеной сраслась
Рыбак загорелый слушает трубы
Органа морского. Сквозь слезы смеясь.

Ялта. Грязный Медведь воду пьет.
Сыро. Дождь хулиганит и льет.
Небо. Снова отчаяно врет.
Море. Тысячи лет все поет…

Помню – пик колокольни кольнет.
Снова – чеховский дом, как полет.
Знаю, – ангел за руку ведет.
Точка. Там поворот и,.. везет.

Ялта. Синий медведь воду пьет.
Солнце! Белый корабль плывет.
Радость, словно волной обольет.
Чайка – вновь начинает свой взлет.

Жизнь – только миг, но по кругу идет.

Спят все в доме. У окна
Мгла заснула до утра.
Не буди. Ей снится день,
Где она – всего лишь тень.
Образ милый и живой, —
Резвость, детство… Бог с тобой!

В диком танце жизни или смерти —
Вечная Полярная звезда.
Умирает, возрождаясь в круговерти,
Муза – давняя союзница моя.

Упиваясь, данной ему властью,
Строго Музу месяц сторожит.
От негодованья и ненастья
Долго на небе звезда дрожит.

Вздохнул нечаянно хрусталь.
Рассыпал звук, рояль он молит.
И горизонта шепот – даль
В ладони брызги солнца ловит.

Слякоть, грязь, опавшие листья.
Дождь, который стучит по стеклу,
Ход часов в тишине, сожженные письма, —
Все это в памяти унесу.

Все эти мгновенья, еще сожаленья,
Душу пустую, скуку и грусть.

Незащищенный лес свершает чудо,