Бахтиёр Ирмухамедов - Избранные нетленки в одном томе

Я чувствую, как ты меня не ждёшь.
Я чувствую, как ты меня не любишь.
Зачем же ты мне ежедневно лжёшь
И наше прошлое сегодня губишь?
Да, поугасло солнечное в нас,
Да, мы не те, какими были в мае,
Но для чего так много лжи из глаз
Твоих исходит, я не понимаю.
Ужели то, что пело и цвело
В оживших душах после нашей встречи,
Мы друг для друга обратим во зло
Сквозь фальшь очей, обманчивые речи?
Я не хочу так жить и сознавать,
Что для меня ты – женщина чужая.
Но где же сил взять, чтоб с тобой порвать?
Где воли взять, чтоб жить, не унижаясь?
И пусть я чувствую под сердцем дрожь
И вижу, как ты прожитое губишь,
Но, милый друг, не панацея ложь
И в дни, когда не ждёшь меня, не любишь.

Налей мне бренди-тини
Или мартини-драй,
Затем из Паганини
Мне что-нибудь сыграй.
А после выйдем в поле,
Подсядем к роднику,
На миг забудем боли,
Что были на веку.
Прильнём к воде хрустальной,
Как к ней прильнул овраг,
Чтобы еще астральней
Стал наш астральный брак.
Поднимем взоры в небо,
В лазурь и в благодать,
И долго будем немы,
И долго будем ждать,
Как чистым откровеньем
Покроют звёзды высь,
И скажем мы: «Мгновенье,
Постой, остановись!
Дай нам вернуться снова
В тот незабвенный час,
Что без руки и слова
Влюбил друг в друга нас».
И вновь польют напевы
Сквозь память соловьи,
И озарит нас первый,
Тот первый миг любви.
Мечты неукротимы…
На скрипке доиграй,
Налив мне бренди-тини
Или мартини-драй.

Оттого ль, что бессчётны потери,
Разлетелись куда-то мечты.
Я стою у распахнутой двери
И не жду, что появишься ты.
Далеко простирается поле —
Не увидишь предела его, —
Но, наверно, не дальше, чем боли
Бесконечного сна моего.
Этот сон, воплощённый тобою,
Всеобъятен, как воздух живой.
Я доволен, доволен судьбою,
Хоть теперь и поник головой.
Я сегодня не требую счастья,
Да и завтра не буду просить:
Разве будет петь солнце в ненастье,
А без солнца – земля колосить?
Мне отныне без чувств и безумий
У распахнутой двери стоять,
Быть невольником памяти мумий
И не ждать тебя больше, не ждать…

Сегодня – день воспоминаний.
Давай погасим в доме свет,
Зажжём свечу и сном мечтаний
Вернёмся вспять на много лет.
Ты помнишь лодку у причала
На самом лучшем из морей?
Как чайки радостно кричали,
Когда тебя встречали в ней!
Ты приходила на рассвете
И говорила мне: «Привет».
И целый мир в твоём привете
Мне намекал, что я – поэт.
И вёсла в крылья превращались,
И мы летели по волнам
И только взглядами общались:
Слова мешали в этом нам.
И в ощутимом отдаленье
От многоглазых берегов
Я припадал к твоим коленям,
Как к воплощению богов.
Твои ладони робко, нежно
Касались плеч моих и рук…
А море было так безбрежно —
Лишь горизонты всё вокруг!
Но незаметно наше лето
Переместилось к сентябрю,
И ты покинула поэта,
Его рассветную зарю.
С тех пор прошло немало лет.
Но каждый день я на рассвете
Вдруг слышу тихое «привет»
И вижу призрак твой в «привете».
И каждый раз я, как маньяк
В плену неведомых мечтаний,
Произношу в гнетущий мрак:
Сегодня – день воспоминаний…

Вам не дано сейчас понять,
Как Вас любил поэт,
Чем воспевал он Вашу стать,
Во что ценил Ваш бред,
Откуда рифмы извлекал,
Какие множил сны,
Во имя Вас как низко пал
В глазах былой Весны:
Для Вас любовь – одна лишь блажь,
А для поэта – жизнь.
И вот рассеялся мираж —
Остались куражи.
Но сожаление и боль
Не отпускают в слепь.
Бездарно сыгранная роль —
Хоть вой, садясь на цепь.
И снова пусто на душе,
Безжизненно перо…
О, смейся, смейся, Бомарше,
«Женитьбой Фигаро»!
Увы! Всё то, во имя Вас
Что облеклось в фантом,
Вам не дано понять сейчас,
Как не дано потом.

Посвящается
светлой памяти погибших
и выжившим в Афганской войне

Не бойся, мама, это я:
Твой сын вернулся из Афгана,
Где средь воронок Кандагара
Гниёт в земле нога моя.
Не бойся, мама, я живой
И не сгорел в огне душманов;
Вернулся я сквозь шквал обмана,
Хоть и с пробитой головой.
Пускай увяла и рука,
Пускай душа моя в надломе —
Я нахожусь сегодня дома,
И за холмом течёт река.
Не бойся, мама, я смогу
Забыть и суженой измену:
Вскрывать себе не стану вены
И не пущусь в хмельной загул.
Не бойся, мама, но прости,
Что я по дому – так уж вышло —
Теперь работник никудышный:
Мне сил былых не обрести…
Пускай в агонии ночей
Меня грызёт Афгана бойня,
Но несравнимы с этой болью
Грехи жестоких палачей:
Забрав сынов у матерей,
Гробы из цинка им вернули.
Ах, если б разобрались пули,
В кого лететь в том декабре…
Не бойся, мама… в тишине
Нарежь куски ржаного хлеба,
Согрей наш чайник, но не требуй
Рассказов длинных о войне…
Не бойся, мама, это – я.