Бахтиёр Ирмухамедов - Избранные нетленки в одном томе

Обычно люди в грусть впадают,
Когда их властною толпой
Незримо годы окружают
И обливают сединой.
Но Вы же, Катя, не грустите,
И, слёзно в зеркало глядясь,
Обратно младость не зовите:
Она глупей намного Вас.
Она – кокетлива, вертлява,
Капризна, суетна, пуста
И возмутительно писклява,
И самоцельно нечиста.
Пускай не всё у Вас сумелось,
Не всё до сути понялось,
Зато отныне с Вами зрелость
И всё, что раньше нажилось!

– Мы с Вами видимся так редко
В сей суете земных сует,
Как будто Вы мне не соседка,
Как будто я Вам не сосед.
Хочу я видеть Вас почаще,
Желательно, наедине,
Чтоб слышать голос Ваш журчащий
И забывать о седине.
– Уж не влюбились ли в меня Вы?
Вот, право, было бы смешно!
Иль Вы таите план лукавый?!
Но в Ваши годы-то – грешно!
– О, что Вы, что Вы, ангел чистый! —
Мой звёздный час уже прошёл.
И никакой не аферист я:
Мне с Вами просто хорошо!

Хоть иногда под небом Бричмуллы,
Где жизнь полна веселья и огня,
Уйдя под сень какой-нибудь скалы,
На миг короткий вспомни про меня.

Хоть иногда, от отдыха устав,
Когда спадёт курортный легкий зной,
Не пропуская звуков сквозь уста,
Ты мысленно поговори со мной.

Хоть иногда, когда пансионат
Свой праздный шум подарит тишине,
И в чистом небе звёзды заблестят,
Ты пожелай спокойной ночи мне.

А здесь, в аду ташкентской суеты,
Всё это время, мучимый тоской,
Я буду помнить все твои черты
И говорить без умолку с тобой.

Что делать мне в Африке знойной, мой друг,
Если там нет твоих глаз, твоих рук,
Если в сахарских песках ни одной
Нет и песчинки, что зналась с тобой?
Нет и в Америке места такого,
Где б цвела тень силуэта родного,
Где б хоть один небоскрёб безупречный
Мне бы напомнил любимые плечи.
Да и в Европе унынье царит:
Лондон, Париж, Люксембург и Мадрид
Лишь в ожиданье твоей красоты —
Их не почтила присутствием ты.
И Австралийский мне остров не нужен,
Он без тебя сиротлив и недужен:
Ни кенгуру там тебя не встречала,
Не удивлялся тебе и коала.
А Антарктиду я вовсе забыл:
Льдам недоступен твой яростный пыл;
Если б хоть раз ты ступила туда,
Сколько бы айсбергов было тогда!
Я ни одной не поддамся интриге
И ни одну не приму я хвалу:
Если и ехать куда, о мой Нигер,
Так только в святую навек Бричмуллу!

Я живу не в Париже,
Не у вечных полей,
А значительно ближе
К золотой Бричмулле.
Я живу и не знаю,
Что есть город Милан,
Потому что и раем
Служит мне Бричмулла.
Я не пел итальянкам
Серенады с гондол,
Но я брёл к бричмуллянке
Сквозь Чарвакский котёл.
Не хочу я в Сорренто
В романтической мгле,
Ибо умер в Ташкенте,
Но воскрес в Бричмулле!
И пускай на планете
Много красочных мест,
Но Чимганское лето —
Это мой Эверест!

Был я молод, были силы,
Были звёзды, сны, веселье,
Были други, песни были,
Были дни как ожерелье,
Были сочные подружки,
Были чувства, счастье было…
Но под гимн слепой кукушки
Всё прошло; что было – сплыло…
Неужели это мило?!

Если друг тебя обманет,
Если друг тебе солжёт,
Говори: он перестанет,
Говори: он всё поймёт.
Но когда в житейской буре,
Струсив, друг тебя предаст,
Промолчи, главу понурив:
Ничего твой крик не даст.
В то же самое мгновенье
Выбрось труса из души
И о дружбе сожаленье
В сердце верном заглуши.
Но всегда храни надежду,
Что во время грозных вьюг
Вдруг появится сердешный,
Настоящий, сильный друг.

Я иду к тебе по зову сердца:
Ты одна осталась на Земле,
Для кого я вспоминаю детство,
Где я плыл на белом корабле.
Ты одна из множества живущих,
Кто со мной поплыл на корабле
В светлые просторы дней минувших,
В дали, неподвластные хуле.
Ты одна, кто, позабыв обиды
И увидев светлое во мне,
Воплотила миф кариатиды
В жизнь мою, тонувшую в вине.
Ты одна – кого я так измучил, —
В чьих глазах я лучше, чем я есть,
И кому я никогда не скучен
Ни в былом, ни в настоящем, здесь.
И когда я вспоминаю детство,
Жизнь свою и всё вокруг кляня,
Я иду к тебе по зову сердца:
Ты одна осталась у меня.