Бахтиёр Ирмухамедов - Избранные нетленки в одном томе

Как сильно я ошибся, Боже,
Когда так глупо воспевал
То, что нормальный не пригожит
Высоким словом «Идеал».
Как сильно я ошибся, Боже!

Но жизнь ещё не на исходе:
Ждёт впереди десятый вал.
Ведь где-то должен быть в природе
Тот самый Высший Идеал!
Да, жизнь ещё не на исходе!

Земля дышала полночной дрёмой,
По полю ветер летал угрюмый;
Трава прильнула к фасаду дома,
Где я оставил былые думы.
Я помню смутно, росла черешня
Вдали от дома, у той ограды;
Там образ тонкий скользил неспешно
На фоне звёздном чужой отрады.
Я был нездешний, я был изгоем,
Я был отвергнут, я был непрошен,
Но веял образ в меня покоем,
И мне забылось, что я изношен.
С тех пор дышалось душе любовью,
Чужая радость во мне таилась,
И сокровенной я нежил болью
То, что в гоненьях не изменилось.
И долго годы, как сон бессрочный,
Во мне хранили тот образ тайный;
И вот я снова, как в час урочный,
Слежу движенья во мгле астральной;
Быть может, чудом у той ограды
Тот образ дивный увижу снова,
И новой силой чужой отрады
В остаток жизни повеет слово…

Я не повесился вчера,
Не застрелюсь сегодня.
О жизнь моя, ты – как игра!
Ты, как плохая сводня,
Наобещаешь, насулишь,
А глядь – во всём прореха:
Как будто я – в потёмках мышь,
Чтоб грызть кору ореха.
О жизнь моя, уймись играть,
Довольно куролесить!
Не заставляй меня стрелять
В тебя или повесить.
И без того житейский гнус
Бесчинствует и гложет.
Но завтра я не отравлюсь
И послезавтра тоже.
Так, перестань, угомонись,
Дай подышать свободно,
Моя пророческая жизнь,
Моя игра и сводня!

Спасибо, милая, за твой отказ,
За беспричинную измену,
За ложь речей, холодность глаз,
За ненадрезанную вену.
Спасибо, милая; ты стала той —
Из прошлых лет себя вернула
И, как обычно, наготой
Меня, как прежних, обманула.
Спасибо, милая, за мой позор:
Ты надо мной теперь смеёшься
Со всеми вместе; в общий хор
Хулы в мой адрес изольёшься.
Спасибо, милая: и я прозрел!
Но не скажу я на прощанье,
Чего хотел и не хотел,
В твоё поверив обещанье…

Я был когда-то радостным,
Я жил среди людей
И предавался сладостным
Мечтам в тиши ночей.
Но чем я глубже вхаживал
В законы бытия,
Меня обескураживал
Всевышний Судия:
Как будто так положено —
Святое на земле
Пороками низложено
В кощунствах и хуле;
Бесчинствуют кликушество
И грязные дела,
А Он во всемогуществе
Не прекращает зла.
И люди – безнаказанны;
И люди – без добра;
Бравируют проказами
С утра и до утра:
«Мы все в душонках – подлые;
Мы все в сердцах – рабы;
Интриги любим модные
И похоти гульбы.
Но мы живём актёрами,
И внешне – лучше мы;
Всё худшее – за шторами
Из маскарадной тьмы».
И, углубившись в гадости
Людского бытия,
Мои исчезли радости.
С тех пор печален я.
С тех пор от лицемерия
Вдали живу один.
Лишь прошлые поверия
Услада для седин.

Погрузившись в заумные книги,
Я увидел забытые сны:
Будто где-то невнятные крики
Прерывают покой тишины;
Мне привиделись, будто во мраке,
Твои губы и плечи, и стан;
Ты, смеясь, подавала мне знаки
И звала в истомлённый туман.
Но зачем ты зовёшь и смеёшься?
Но зачем возрождаешь мечты?
Ведь, как прежде, змеёй изовьёшься
И отравишь безумием ты.
Не зови, не мани! Я не встану,
Не пойду в новый ад за тобой:
Я не верю тебе и туману;
Я глухой для тебя и слепой.
Уведи же лукавые блики —
Свои губы и плечи, и стан:
Мне милее заумные книги,
Чем о прошлом бульварный роман.

Ты сидишь у себя на дому
У окошка, грустна и бледна,
И в печальную смотришься тьму,
Где минувшая боль не видна.
Без надежд, без мечты, без любви —
Ты не ждёшь от судьбы ничего.
Лишь стихи вспоминаешь мои
Продолжением сна своего.
Беспросветная тьма – не исход.
Беспризывная жизнь – не итог.
Был неправдами вызван уход,
Был нечестен зарвавшийся «бог».
Завтра солнце в окошко войдёт.
Завтра двери твои отопру,
Улыбнусь и скажу тебе: «Вот,
Я вернулся – и это к добру».
Ты обнимешь меня, как тогда —
Перед самым уходом ко дну —
И шепнёшь мне: «Разлука – беда!
Не бросай меня больше одну».
Я тебя обниму, как всегда,
В твои волосы слёзы пролью
И скажу: «Не уйду никогда!
Ты – мой воздух! Тебя я люблю!».
И сердечко твоё оживёт,
И мечты возродятся твои,
И единственный Бог ниспошлёт
Веру чистую нашей любви.