Евгений Головин - Сумрачный каприз. Песни

Культура не требует профессионализма, обучения „на народные деньги“, мастерства, гастролей, прочих признаков цивилизации. Когда афинский ремесленник (участник любительского спектакля) жалуется режиссеру (ткачу Основе), что у него роль льва не выучена, ткач Основа, махнув рукой, ответствует: „Да что там! Рычи, и все!“ (Шекспир. „Сон в летнюю ночь“.) Культуре необходимы наивность и непосредственность. Это меня сразу поразило в рисунках Владимира Пятницкого: то ясный и простой профиль русского молодца, то скопище монстров в нерешительности митинга, то группа парней с глупыми до гениальности мордами, в которых, однако, чувствуется некая осовелая нездешность. По некоторым рисункам создалось впечатление, что русский народ – расплавленная человеческая масса без определенных очертаний, битум, вар, тяжелая вода. Я задумал неудачную песню:

Неудачную, потому что КГБ сугубо государственная организация, песня обрела бы политическое звучание, стала бы чудовищем вроде сатиры или гимна. Глядя на иные, согнутые, как стулья, физиономии с рисунков Владимира Пятницкого, я представлял, как эти люди рассуждают, спускаются по эскалатору, ходят кататься на „чертово колесо“, какие песни поют. Решил: такой персонаж начинает бубнить песню с бритья и кончает на следующем бритье. Нечто в таком роде:

В этой монотонной тупости я чувствовал „загадку русской души“. Как-то, зажатый в метро, смотрел на понурых, стиснутых вечной заботой пассажиров: один прижимал коленями рюкзак, из которого торчали рыбьи хвосты, суетливая пара везла телевизор, деревенская баба в плюшевом жакете высоко подняла сетку, забитую электрическими лампочками. Песня возникла сама собой: „Вот перед нами лежит голубой Эльдорадо…“ От неожиданности я громко рассмеялся. Откуда ни возьмись появился мент, козырнул: „Чему смеемся? Документы…“

Однажды в серьезной компании беседовали о судьбах России. Скучно было донельзя, водка оставляла назойливый привкус трезвости. И вдруг слова – они поплыли по шторам, по стенам:

Никогда не знаешь – начало, середина или конец. Известно только, что песня будет, хочу я того или нет, завтра или через год. Как выражается нынешняя молодежь, иные слова „цепляют“… и правда, чувствуешь, словно проглотил наживку. В подобных случайностях – нежданный подарок песни.

Проходя мимо книжного ларька, обратил внимание на красивый томик с таким названием: „Куклы мадам Мандилипп“ – это был американский научно-фантастический роман. Я его даже не стал раскрывать. Зачем? Название „Куклы мадам Мандилипп“ обещало песню беспокойную и зловещую, местами вкрадчивую. Можно перечислить десятки казусов – нелепых, непонятных, смешных, – рождающих песню.

Авторская песня – сомнительный жанр довольно деклассированных общественных слоев, точнее людей, не любящих себя утруждать рутинностью литературно-музыкального образования. Для субъектов, владеющих даром импровизации, этот жанр не представляет трудностей: броди себе по улицам и лесам, бубни себе под нос бесконечные куплеты, бацай по гитаре либо наяривай на гармошке. Но для нас, неумелых, необходим скромный багаж: надо знать три-четыре гитарных аккорда, обладать сносным музыкальным слухом, иметь в кармане огрызок карандаша и листок бумаги. При такой экипировке можно ходить по электричкам, посещать свадьбы и юбилеи. Не помешает также известная доля дерзости. Скажем так: а сейчас я спою вам малоизвестную песню Высоцкого (Окуджавы, Галича), слушая которую наш дорогой Фидель Кастро неизменно заливался слезами.