Ирина Васильева - 75 лет Победы

Война началась неожиданно,
Хоть готовилась страна к ней,
Руководство думало, что она начнётся позже, —
22-го июня на рассвете война началась.
Брестская крепость удар на себя приняла.
Стойко насмерть стояли бойцы.
Продержаться надо было, как можно дольше,
Чтобы страна успела собрать силы свои.
Шла война по городам, деревням, сёлам,
Непрошенным гостем в дома заходя.
Уходили на фронт все, кто мог уйти,
Оставшиеся в тылу оборону вели.
Победа ковалась братскими народами,
Плечом к плечу русские, украинцы, белорусы шли,
Что же сейчас вдруг случилось?
Как разругаться народы смогли?
У нас ведь издревле общие корни,
Без коней дерево не может жить,
Без корней оно просто засохнет,
Так не лучше ль корни наши оживить?
Может, водой живой польём их,
Вспомнив, как за Родину-мать
Вместе дружно сражались все.
Родину-мать всем миром отстояли,
Чтобы мир настал на всей Земле.

В Хатыни, в Белоруссии,
Одно сердце за 149 сердец звучит.
Здесь были сожжены, замучены,
Люди, не ждавшие войны.
Ритмом пронзительным звучит сердце общее,
Призывает людей помнить о ней,
Войны не хотела страна наша,
Она жестоко сюда ворвалась…
Выбора не было другого:
Надо было всеми силами Родину отстоять.
Здесь постоянно бьётся сердце общее —
Сердце замученных в Хатыни людей.
Оно кричит и стонет: «Люди, помните о войне,
Помните, ценою скольких жизней
Победа в войне пришла,
Не забывайте о миллионах погибших,
Жизни отдавших за живущих сейчас!»

Двести дней за Сталинград сражались.
Более миллиона воинов остались навечно в земле.
За высоту «102» сто тридцать пять дней боролись,
35 тысяч защитников в кургане лежат.
Подвиги воинов живут в нашей памяти,
Хочется поимённо вспомнить всех,
Много среди погибших неизвестных
В братской могиле нашедших приют.
Шла война не на жизнь, а насмерть,
Шла война, чтоб Отечество наше спасти,
Шла война, по стране вглубь шагала,
Шла война, чтобы Родину-мать защитить.

Мой отец в морской пехоте за Севастополь сражался,
Был ранен в левую руку, кровью истекал,
Молодая девушка из медсанбата
Километр на плащ-палатке его волокла.
Он то впадал в забытьё, то, приходя в себя, приговаривал:
«Оставь меня, лучше себя пощади,
Посмотри – сколько вокруг раненых,
Лучше им быстрее помоги…»
Но откуда взялось у неё столько силы,
С упорством волокла простого бойца,
И смерть, видя всё это, – отступила,
Пощадила, благодаря девушке, моего отца.
Потом были госпитали, к жизни возвращение,
Но девушка, спасшая его от верной смерти,
Казалось, где-то рядом по жизни с ним шла.
Он не знал, и мы не знаем её имени,
Но светлый образ её поныне со мною живёт.
Она, наверное, за это и благодарности не получила,
Это был для неё самый обычный денёк…
Медсёстры, санитарки, сколько на плечи свои взвалили,
Скольких бойцов вы от смерти спасли!

Мама после школы в эвакуации в Куйбышеве была,
С собой самое ценное она взяла,
А самым ценным были для неё ноты,
Хотя не знала, где сможет на пианино играть.
Санитаркой в госпиталь поступила,
Ранеными он переполнен был,
Кровь, боль, стоны – военных госпиталей удел.
Она горшки выносила, писала письма, разговоры вела,
Но хотела чем-то большим раненым помогать.
Отыскали в городе старое пианино.
Разрешено было в госпиталь доставить его.
И музыка из-под пальцев её полилась рекою,
Лечила она души раненых бойцов…