Семён Бродецкий - Мозаика

Где гремучая змея призывает грозу,
Мы кострами встречаем
Полуденную бирюзу
В берёзовом воскресенье мая.

Хладнокровно ядовитые глаза
Смотрят с плеч Рудры,
Как Индра вернулся назад
На быке по имени «Утро».

Погасла
Молитва кусту
Неоновым маслом
По чёрному холсту.

В тишине траурного момента
Накрывает край бед
Святого Георгия лента
Жовто-блакитная напросвет.

Назло
Стаду идущему в такт барабану
Козлом,
Быть лучше, чем бараном.

Руками ти-рэкса
Слёзы утри.
Не говори с сексом о сексе,
Просто не говори.

От твоих ног в моих – дрожь,
Ради тебя сделаю свой взгляд уже,
От красоты на лице нарастает ложь,
Но, извини, «богатый внутренний мир» ещё хуже.

Спустя один миг вечности,
Выворачиваясь изнанками,
Сверкает в своей безупречности
Гроза над воздушными замками.

В погоне за погонами,
После сражений заходя в бар,
Обнимаются ладонями
Самурай и воин-ягуар.

Под мини юбкой пинап монашки
Начало трётся о бедро,
Бунт по городу разбегается мурашками —
Отару уводят воры у воров.

Пересекая границу
Сожги свои волосы.
Делирия зарницы
В запое севшего голоса.

Твой путь – содержание небольшой повести.
Как лучше, скажи:
Жить по закону, понятиям, совести
Или по лжи?

Пригородов социализм блатной —
Уродливая быль,
Республиканской весной
Догорит эта гниль.

Грозят друг другу ключами от ада
Боссы государственных шаек,
Ворон торжествует над распадом
Небо накаляя,
Одноглазый, с железными трёхпалыми когтями,
Как никогда злой.
Мы становимся друзьями,
Словно смола с хвойной иглой.

Шапки снимите —
Пала Троя,
На власти осев разлитой
Горизонтальным слоем.

Летя спиной вниз
Защищаясь от стервятников,
За полметра от приземления завис
Над грудой павших соратников.

Вскидывая руку стукач-патриот,
На обоссаный гараж похожий по всем приметам,
Изгоняет лунный народ
На недобрую планету.

С робким взглядом местного
Не знаешь ни шведского ни греческого,
В известности сверхъестественного
И неизвестности человеческого.

У качества средняя цена,
Конфетной обёртки текстура
Блестит в восьмилетних снах,
Это – природа, а не культура.

Неистовый тибетский маг
Немым восклицанием
Подпространству показывает кулак
В кризисе прорицания.

После критического урона
В ветхозаветном b-movie
Вернулась ворона
С гроздью винограда в алмазном клюве.

С ушами забитыми смолой
Визжат голоса, думая, что поют.
Толстый общества слой,
Где люди не стареют, а гниют.

Грустна и напрасна гибель героев
Беспричинно, но ярко что умерли
В тени новостроек
В гражданские сумерки.

Голоса прекрасных гандхарвов
До размагниченной плёнки заслушал,
Чередуя сокрушительные удары
Дьявол и Смерть сражаются за твою душу.

Реконструкторы Катастрофы
Пачкают собой чужие места,
Восстали против великого моффа
Эльфы с менорами на щитах.

Лжепророк заполняет ковчег химерами,
Если что, спрячешься в синагоге.
Отдаёт крайними мерами
Стул пустой на дороге.

Зрелости испытание:
Ты – улов
Затупляешься в ожидании
Неизвестно чего.

Демонов радуги конь
Белого цвета напился,
Разогнав цирковую вонь
В девушку-клоуна влюбился.

В солнечный сон после обеда
Погружаются геи-гориллы.
Прокравшись между двух столбов людоеда
Бесполезно точить вилы.

Рвота
Уликами по углам.
Сначала появились ворота
И только потом храм.

Скажи мне странник как
Вернуть узор татуировок стёртых?
Вторым пришествием Спартак
Пройдёт сквозь землю мёртвых.

Двуликий мраморный хранитель
Стоит меж двумя полярными утопиями,
Смотрите!
Проходит внеземная колесница под пульсаров копьями.

Плебс ловит жесты бессмертного Пилата,
Лечь готов во рвах.
На ложе, без оружия, солдаты
Соединяются, с цветами в волосах.