(« Арматурщица»)
Не может она стоять в стороне от проблем своей малой родины и Отечества. Отсюда появляются публицистические стихотворения. Присутствуют в произведениях автора ирония и юмор. Например, в стихотворениях «Ода комару», «Хорошенького – помаленьку», «Н Ачать или нач Ать?», «Симбирский ветер».
Проза и стихи Клары Шаховой – это раздумья о времени и о себе, о неуловимом движении души. Автор много пишет о природе. Однако не бывает стихотворений только о природе, как говорят, пейзажной лирики. Природа всегда выступает в стихах только как фон, который подчёркивает наши эмоции и чувства. Это остро выражено в стихотворении «Стихия»: буря в природе вызвала у лирической героини стихию чувств:
«И то, что не помнить хотелось,
Скосить безвозвратной косой,
Вдруг яростно так завертелось,
Пролившись кровавой слезой».
Или вот ещё:
«Тёмные ели, мохнатые ели,
Помните, летние грозы шумели?
Лапы колючие расставляя,
Подстерегали вы хищною стаей
Путников глупых, беспечных, случайных,
Их посвящали в дремучие тайны…»
В природных явлениях она видит некую подсказку: что же будет дальше…
« Морозный меч… Так вот в чём фишка:
Как символ антисил борьбы,
Он обещает мне затишье
Перед метелями судьбы».
(«Меч весны»)
В трудную минуту обращается к любимой реке:
«Вот бывает положенье —
Лишь руками разведёшь:
Несмотря на притяженье,
Не взлетишь, не упадёшь.
Постоишь, да из боязни,
Холодея, словно лёд,
Возвратишься восвояси…
Волга – та не повернёт».
(«Над Волгой»)
Безусловно, не все стихи в этой книге равноценны. В некоторых есть журналистская прямолинейность – видимо, это издержки основной профессии. Однако большинство рассказов и стихотворений Клары Шаховой, что называется, цепляют, камертоном отзываются в душе читателя, заставляют сопереживать, задумываться о своём личном и о судьбе России.
Александр ЛАЙКОВ, лауреат международных и региональных литературных премий
Почти все мои стихи можно так и назвать – заброшенные рифмы – и в прямом, и в переносном смысле. Дело в том, что они роились в моей голове с детских лет. Где-то лет с одиннадцати я начала их записывать. К пятнадцати накопилось несколько толстых тетрадей. Однажды я села и все их перечитала. Конечно, я смотрела на свои детские стихи уже совсем другими – немного повзрослевшими – глазами. И мне стало стыдно. Я не увидела ни одного стихотворения, которое бы меня поразило, заставило бы перечитать ещё раз, запомнить какие-то необычные строчки… В это время мама разжигала огонь в плите-голландке в моей комнате. Когда она ушла, я собрала в стопку тетрадки и одну за другой побросала их в плиту через верхнее отверстие. Потом закрыла его, постояла немного, слушая, как бушует огонь, пожирая мои недостойные рифмы…
После этого я несколько лет не писала стихи. Нет, они, конечно, наведывались ко мне время от времени и просились на бумагу. Но я просто от них отмахивалась, а потом забывала. Значительно позже, уже в зрелом возрасте, некоторые всё-таки стала записывать, а иногда и публиковала. В основном же забрасывала черновики в отведённый для них картонный ящик и практически к ним не возвращалась.
И вот однажды, будучи уже на пенсии, я решила избавиться от хлама, накопившегося в кладовке. Безжалостно выбрасывала всё, что представлялось утратившим актуальность, в чём отпала необходимость. Схватилась за тот самый ящик. Сверху – неровно вырванный из блокнота листок, исписанный торопливым журналистским почерком. Читаю:
«Симбирская наша погодка:
Берёзка моя под окном,
Стоявшая только что кротко,
Вдруг стала ходить ходуном.
От ветра шарахаясь, хлёстко
Забила тревогу в стекло…»
А что, подумалось, в общем-то неплохо. И чего это я его (это стихотворение) забросила?! Вслед за ним перечитала остальные. За годы их накопилось несколько десятков. К своему горькому сожалению, я не нашла среди них тех, что были записаны не дома. Видимо, я их сразу выбрасывала в корзину для мусора, какие-то потерялись во время переездов с одного места жительства на другое. Это были в основном лирические стихи. Публиковать их тогда я не хотела – теперь лишилась совсем. Поэтому в предлагаемом ныне читателю сборнике лирики минимум.
Читать дальше