Константин Кизявка - Лестница якобы

Нинель словно читала его мысли:

– Сходишь в поэтический кружок, посоветуешься с грамотными людьми и все поправишь! Заседание у них сегодня вечером, и Маргарита Михайловна, директор библиотеки, тебя, как всегда, приглашала.

– Нинелюшка! А борщик у нас еще остался? Что-то я проголодался!

Центральная батайская библиотека – место силы. Все маги, колдуны и даже обыкновенные экстрасенсы города обожают мероприятия, спорадически приключающиеся в этом королевстве пыльных страниц. «Библионочь», «Библиоглобус», «Библиофантазия», «Библиофобия» и даже «Библиобиблия» ежегодно врываются в душную провинциальность Батайска эдаким морским бора, дающим силы жить в серости местного культурно-информационного потока. «Никто не застрахован от забытия!» Эту фразу директора библиотеки Маргариты Михайловны Ленц, сказанную на встрече по случаю годовщины смерти «нашего всего», Пушкина А.С., не раз цитировали местные газеты «Батайская правда» и «Бремя Батайска», и даже областное издание «Забытый комсомолец». Что, безусловно, говорит о важности библиотеки как в жизни города, так и в судьбе более солидного административного объекта – целой Ростовской области.

Архип Семенович чувствовал себя в стенах элитного заведения не очень уютно. До поэтического кружка оставалось еще десять минут, а матерые батайские писатели уже занимали места за партами в читальном зале. Как примут они нового жителя своего Парнаса, какую оценку дадут титаническому и в то же время скромному труду начинающего поэта? Не исключено, что просто попросят удалиться.

– Господа! – одна из поэтесс встала за трибуну. Архип помнил ее по фотографиям в «Батайской правде». Альбина Петрова. Пишет детские стихи. Терпимые, в целом.

– Прошу внимания! Как секретарь сегодняшнего заседания, прошу отключить мобильные телефоны.

Сердитый взгляд секретаря обратился в сторону единственной в зале молодой, лет двадцати пяти, девушки, тыкающей пальчиком в экран заморского гаджета. Девушка хмыкнула, но телефон убрала. Остальные семнадцать поэтов смотрели с неодобрением.

– Руководитель кружка Алина Лёшина задерживается, – продолжила выступающая, – а время, как вы видите, уже девятнадцать ноль ноль. Пора. И по традиции, начнем с декламации. Чтобы не создавать излишней суеты: садиться, вставать, выходить за трибуну, уходить с трибуны – начну со своего нового стихотворения. Я назвала его «Весна в Батайске».

Голос Петровой оказался глубоким и торжественным, отчего звучавшее напоминало какую-то песню:

Все стало вокруг голубым и зеленым,

В ручьях забурлила, запела вода.

Вся жизнь потекла по весенним законам,

Теперь от любви не уйти никуда,

Не уйти никуда, никуда.

Любовь от себя никого не отпустит.

Над каждым окошком поют соловьи.

Любовь никогда не бывает без грусти,

А это приятней, чем грусть без любви.

В конце поэтесса театрально склонила голову, и зал разразился аплодисментами. Только два старичка на задней парте о чем-то шушукались и саркастически хихикали. Это выглядело неуважительно к чтецу и Якоба, покраснев за коллег, отвернулся к трибуне.

Выступили еще шесть поэтов, после чего вновь взобравшаяся на трибуну Петрова торжественно провозгласила:

– У нас в зале присутствует новенький!

Девятнадцать пар глаз вперились в смущенного Архипа Семеновича.

– Знакомьтесь! Архип Якоба! И сейчас он прочтет нам пару своих произведений!

Аплодисменты грохнули, как трубы Апокалипсиса. Якоба нетвердой походкой просеменил к трибуне, развернул рукописи и замер.

В это же время, так уж пересеклись космические сферы, на пороге возникла энергичная руководительница кружка, автор нескольких официально изданных книг Алина Лёшина.

Увидев растерянный взгляд Якобы, руководительница махнула рукой:

– Новенький? Читайте, читайте!

И по-махновски лихо бухнулась за одну из парт посередине зала.

Что прочитать этим монстрам поэзии? Чем удивить или хотя бы расположить к себе? Лихорадочное перелистывание обнажило тот самый стих. Якобу обдало горячим ветром афганских пустынь. Когда «за речкой» все начиналось, он служил на заставе поваром. Видел, как самолеты и вертолеты летели на ту сторону. Был в самом сердце будущей войны. Повоевать не успел, потому как дембельнулся, но ощущение войны осталось в памяти на всю жизнь.

– Стихотворение «Черная речка»! – задребезжавшим от волнения голосом сказал Якоба. – Посвящаю ребятам, погибшим в Афганистане.