Иван Блохин - Избранное

Бороздят стальные лемеха
Тучные просторы чернозёма…
Перед этим ночь не отдыхал,
И теперь одолевает дрёма.

Чиркнул спичкой. Прикурил. Присел.
Солнце ласково пригрело спину.
Мать-земля на вешней полосе
Убаюкала его как сына.

Дождь прошёл. В небе выгнулась радуга.
Поезд в далях степей утонул.
Пассажиров взгрустнувших радуя,
Капли солнца прилипли к окну.

Прыгнул зайчик на стенку купейную.
Задушевно звучат голоса…
Дальний путь. Обстановка семейная.
По обочинам степь да леса.

Где раскидисты ветви сирени,
Где свисала цветов бахрома, –
Расправляя свои оперенья
Соловьи нас сводили с ума.

А теперь здесь никто не щебечет,
Осень листья купает в пруду…
Может, сами сегодня под вечер
Пощебечем в знакомом саду?..

В лужах солнца утопают ноги.
Ноздреватый серый снег размяк.
И, вихры расправив, вдоль дороги
Пробежал сосновый молодняк.

Завиднелась далеко округа.
Я весь день вышагивать охоч.
Не боюсь, что вдруг застигнет вьюга
И врасплох подкараулит ночь.

Ночь подкралась. Спят жена и дети.
Только он с карандашом в руке,
Беспокойный, весь живёт в проекте –
В сказочно-зелёном городке.

Клонит в сон. И тяжелеют веки.
Но увлёк к своим вершинам труд…
И упрямость бьётся в человеке.
С ней уснёт и встанет поутру.

Я техник-механик отныне.
Готов сообщить это всем:
Озёрам, лесам, долине,
Автобусу и шоссе.

Конечно же, понимаю:
Работы невпроворот
И в нашем поволжском крае,
Где поредел народ.

Но еду по направленью
Туда, где песок на зубах,
Где трудностей столпотворенье,
Монтажных работ размах.

Войны не залечены раны…
Но, видно, иначе нельзя.
Обычай у нас, Иванов, –
Сначала помочь друзьям.

Уезжаю с невнятной болью…
Прикипевший к деревне душой,
Посмотреть на родное раздолье
Поутру на прощанье пришёл.

Скоро я с Бухарой смуглолицей
Встречусь, жаждою дел обуян.
Мне теперь предстоит отличиться
Там, где нужен механик Иван.

Встала рожь предо мною густая,
Солнце плещет фонтаном в лицо,
В вышине жавороночья стая
Песни петь обучает птенцов.

Эти песни о зреющем жите.
Не иду, а взлетаю легко.
Удивительно хочется жить мне,
И учиться летать высоко.

Туча грусти надо мной нависла.
Ты ушла…
Но вслед не побегу.
Правда, фотографии и письма
Я на память всё же сберегу.

Ты другому протянула руку.
Он, наверное, меня умней…
Значит, надо побороть разлуку.
Ну, а мести говорю: «Не смей!»

В цехе есть поопытней и старше,
И мастеровитей, да не те.
Я-то знаю: только Алик-сварщик
Шов положит и на высоте.

Он себе не набивает цену.
«Если надо, сделаю…» – сказал.
Молодому море по колена,
И открыты трудностям глаза.

Лезет вверх, цепляется за скобы.
Вот и стяжки повреждённый стык!
Снизу смотришь – страшно до озноба, –
Он спокоен, и «готов как штык».

Шов кладёт без канители долгой.
Сам глядится цепким и тугим.
Кажутся искрящейся метёлкой
Вспышки электрической дуги.

Твоя красота не из броских.
Прическа – укладка из кос.
Брезентовый фартук в извёстке,
И ладишь работу всерьёз.

Косынка на плечи сползает,
«Играет» в руке мастерок…
Мгновенье – и чувство терзает,
Не встал бы другой поперёк.

От встречи прошла лишь минута,
Но, словно кольнула игла.
Так хочется мне почему-то,
Чтоб взглядом меня обожгла.

Пилотку лихо сдвинул на затылок.
Поправил за спиною вещмешок
Вокруг хлеба, родных дорог развилок,
Оврага старый не заживший шов.

Пытаюсь разобраться в птичьем гаме,
Мелодию мурлычу на ходу,
Вдали кусты с зелёными рогами
Бегут с горы на водопой к пруду.