Vysheslav Filevsky - Весна предвечная. Ощущения небесного счастья и ангельского бесстрастия

Не объяснить любовь 1: Она нисходит
Иль только проявляется в душе?
Я волен, коль ушла, её возжечь
Мольбою ко среде Любви 2бесплотной…

Важней Любви не знаю ничего.
Всё предпочту Ей, не свершая жертвы,
Поняв себя творением бессмертным —
Молитвой непрерывной и живой.

Теку… Но неподвижен во хваленье.
Оно переполняет мой сосуд.
Восторг безмолвный, радость в мир текут…
Утратил разум от благоговенья.

К чему он, ведь Предвечное люблю?
Любовь иное в сердце истончила,
Обожествила, одухотворила…
Не чувствен ко иному, Ей внемлю.

Её в очах неразличимый образ.
В Её дыханье книги создаю…
Всё шире меж людьми и мною пропасть…
Как много слов… Но суть одна – люблю:
И я любовь по капле миру отдаю.
(Сеньоре Элизабет Шавер Диниз)

О Правде молчат, говорят о ничтожном.
Развязен крикун, нем в молитве святой.
Как сладко молчать о Любви, свят ы й Боже, —
К Тебе, непостижный, Родитель родной!

Любовь для меня с суетой не согласна.
Любовь в шуме вянет, как в засуху злак.
Молюсь – и стяжаю огромное счастье,
Превыше которого в мире нет благ:

Поток непрерывный молитвы неспешной.
Он преображает телесную жизнь.
В нём – слеп для людей. Но духовные вежды
Отчётливо зрят запредельную высь:

Вас, ангелы, – милые души умерших.
Смерть – пресная сказка для любящих шум.
Заря вечной жизни пленительно брезжит,
Собой упраздняя кощунственный ум:

Творенья его, что без Вышнего ложны —
Без тока любовной молитвы в душе…
Как грустно, что люди кричат о ничтожном!
Я ж, благоговея пред Духом, блажен,
Целуясь со ангелы денно и нощно,
Как бог, недоступный ни тле и ни рже.

Любовь и свобода, голóвокружéнье
От счастья бытийствовать в райской среде.
Любовь – это сущего обожествленье,
Творенье судьбы в неземной высоте

Всегда и во всём, каждый миг, постоянно…
Любовь всё затмила в сознанье моём.
Безлюбье людское мне видится странным —
Блестящим и модным, но рваным тряпьём.

Свобода любви ослепительно бéла.
Есть пятна на солнце – их нет у любви.
Любовь – это Бог целомудренно велий,
Та Правда, без коей деянья мертвы.

Дарить любовь спорно: её отторгают,
Хотят смеси ненависти и страстей.
Пусть так. Но, любя, невозможно лукавить.
Свободно пою о любви, лишь о ней —

О счастье, неслыханном в мире подлунном.
Пою во весь глас, но не слышен, как бог…
Духовно мир глух, оттого и жесток.
Небесный певец ему мнится безумным.

Жизнь лишь в том, что зрят духовные глаза.
Всё остальное – морок, наважденье.
Жизнь – то, что чисто, вечно и нетленно,
Что было, есть и не исчезнет никогда…

Не видят образов духовные глаза,
Но чувствуют без-óбразный мир горний.
Молитва, сладостны твои мне шоры!
Любовь к Творцу – вот путеводная звезда,

Что не огонь, не свет, но состоянье.
Она и в чреве, и во мне – она мой мир.
Она и Божество, и сослужáщий клир,
Духовный труд в телесном неде я нье. —

Тот труд, что созидает истинную жизнь,
Невидимую для очей телесных…
Земля, в твоих оковах сердцу тесно,
Что страждет Небо непостижное любить…

Слепой средь суеты в небесном мире зряч.
Он будто свят и мудрецу подобен…
В любви – меня с нечистотой минует срящ 1,
Мой дух благоговеен и спокоен,
И – само счастье радостный духовный плач.