Владимир Кондратьев - Для тебя

Там мысль застыла

и окаменела формой;

там проклят мир в пространстве,

как в тюрьме;

там кладбище — арена,

и под хохот, злобой,

воображенье топчут

в абсолютности, в нуле:

Болезненно искажено совокупление понятий,

в темнице новых знаний,

в греховности занятий.

Физиология пищеварительного процесса,

куда важнее там,

чем душ духовных месса.

Любовь — такт сердца,

в нём душа танцует.

Прыжок…

Ещё сильней, хотя б на волосок…

Повыше, чтобы прочь из мира сует,

и к солнцу,

к небу,

к облакам.

А там…

Там рухнул мир, что всех интересует:

Мораль?

Устои эмпирического мира?

Вся эта чушь о логике, нужна едва ль.

Любовь сорвала путы

и грехи эти простила,

чтоб, сбросив то,

что « есть»,

отдаться той,

что « ничего не жаль».

Когда я ощутил себя

и встал на путь всхождения;

чтоб в Божьей Памяти и Полноте Веков,

познать восторг лобзаний Вечности, движение,

приоткрывающее мудрости покров,

я там увидел кончик белоснежной ризы,

моей любимой; ласку, скорбь очей её, —

упав к ногам, смотрел в них снизу,

и чувствовал, как всё во мне поёт.

И в исступлении я ноги целовал,

лаская вечностью ликующее тело.

Она — желанная, которую так звал,

меня взяла и увела с собой несмело:

От сонных

и холодных искривлённых душ,

познавших только радости страданий;

живущих в темноте своих убежищ, —

жилищ,

что сами сотворили для изгнаний;

от времени укрыться

в целостность и слитность;

от всех переживаний, с вихрями в душе.

Миг самого страданья — мимолётность,

с годами чертит борозды, там, на её меже.

Всё множество таких борозд,

как вспаханное поле, —

на лике Вечности из горя огород;

рождённый нетерпимостью от боли,

от злой судьбы,

от всех невзгод…

Всё вспахано и зреет урожай,

толкающий весь этот мир на край: