Василий Литвин - Поэтическая энциклопедия

«Разбирайтесь, кто есть ху … с демократией в паху!»

Отвечай, как на духу! Почему ещё я жив, если нет во мне души?

Калач

Этот палач – тёртый калач, без ума и мистики и прочей… казуистики.

Калинов мост

На Калиновом мосту под осиною Леший чествовал Звезду хворостиною:

– Ты зачем это мала – дура простенька, водянёнка родила

С рыбьим хвостиком?

– У тебя, бишь, сорокот, тяма куцая – сексуальная идёт революция!

Каналья

Трёхголовая каналья когтем чиркала цифирь:

«Это вот за Приуралье, это злато за Сибирь,

А за порт Владивосток слитков полон туесок!

Тут ещё за Сахалин – яхонт, али же рубин!»

Канкан

Лешаку, как ишаку, захотелось за бархан.

Вот уж танец-то канкан поплясал он на бегу,

На сигалистом скаку!

Капитал

Он над страной моей летал, разбитый в доску капитал.

Витал, висел, да и присел на стены древнего Кремля,

И выпил там шампанского за долюшку цыганскую…

Столько крови и зазря, как в ту войну гражданскую!

Капризы

Люблю капризы юной леди! От них безумствуют медведи,

И дохнут тигры по тайге, и гибнут люди во грехе…

– Ке-хе! Ке-хе! Ке-хе!

Капуста

Чую: пахнет зельно вкусно шелестящею капустой!

Бьюсь о паперть я в истерике, как путана та, в Америке…

Карась

– Эй, на Млечном! Погоди, резвый пращур во плоти!

Что ты делал на Руси?

– То у Господа спроси!.. Щукой был, чтоб караси

Не дремали в море синем, позадёрнувшимся тиной.

Карачки

Наш Иван тут расстарался, с тихим рыком перебрался

По-звериному, в горячке, где в прогиб, где на карачках.

Где совсем на животе, напрямик сквозь дебри те.

Видит он: под самой кручей, под кривой сосной могучей,

Если глянуть на восток, неприметный бугорок.

Там, под этим бугорком, защищённый сундуком

От едучей жёлтой ржи, кладенец себе лежит.

Карачун

– Всё! Наверное, каюк! Не свести ни ног, ни рук! –

Мысль худая пронеслась…

– Ну, чего же ты? Вылазь! – крикнул Леший и за ворот

Стал Ивана теребить, да и Ворона просить:

– Гой ты, чудо, Чёрный Ворон, дай живой воды испить!

Вот осилит лютый враг, окочурится Дурак,

Не пройдёт и десять лун, всех настигнет карачун.

Картина

Только влезли на вершину, видят страшную картину:

По округе ни цветочка, ни былинки, росточка

И ни деревца окрест – Змей землицу даже ест,

Оставляя под ногами, лишь голимый чёрный камень,

Каковой, как говорится, лишь на склепы и годится.

Катиться

Катилась Русь по Малой Спасской, кляня ухабины веков.

И всё ж Иван – дурак из сказки, глазища щуря по-татарски,

Прикрыв плешину кушаком, был не последним дураком.

Картошка

Сажу картошку, сею лук без всяких агротехнаук,

По-русски, с маху, вкривь и вкось: авось-небось, авось-небось –

Благое времечко придёт, и всё, как надобно, взойдёт!

Картуз

Да, жизнь опять пошла по кругу, как нищий с рваным картузом,

Втоптав меня с конём и плугом вдругорядь мордою в назём.

Кастет

Есть кастет, а зубьев нет…

Катушка

И я однажды под забором с врагом извечным – дачным вором,

Вдруг прокляну шальную Русь, как тот ушкуйный атаман,

(В жердину! В Бога! В драбадан!) Сорвусь с катушек и сопьюсь!

И вскоре захиреет тело, и в очи влезет злая мгла,

Что всех вчистую замела хмельных брательников моих

И даже жён несчастных их…

Кашалот

Приоткрыл огромный рот чудо-юдо кашалот.

Качели

А качели сдурели – качаюся! В хилом теле силёнки кончаются…

Вправо – жуть, и влево – жуть, посерёдке – тошно!

Что ли Бога обмануть, да и спрыгнуть в прошлом?

Раскатать во всю губу на чужое сало

Да и выманить судьбу на реку Каялу?

Каюк

Дядя – тюк, да тётя – тюк, и пришёл ему каюк.

Квазары

Пращур мой плутовал на базаре, ну а я улетел далеко,

За разбойным напевом квазаров Магеллановых Облаков.

Квас

Теперь ступай! Не ровен час – сусед сопьёт медовый квас,

Что у супружницы хранится под конопляною тряпицей…

Постой ревнивец! За божницей найди сосуд с «живой водицей»,

Опохмелись в последний раз и впредь до чёртиков не квась.

Келья

Там, в глубоком подземелье, во сырой и тёмной келье,

В абсолютно чёрной мгле, сидя прямо на земле,

Пленная Марьяна страждет от неволи и от жажды,

От неведомого гада и – от глада.