Вячеслав Евдокимов - Братья

– Я не прощу ему такого,
Меня он радости лишил,
Хотя просил его толково
От всей души, со всех‐то сил,

Не поделился он по‐братски,
Ему как будто не родной,
Ходил с листком всё залихватски,
Глумясь надменно надо мной…

Я разорю весь Край в отместку,
А самого пущу в рабы,
Пусть ощутит презренье резко,
Готовит нынче же гробы.

Зачем во поте всё трудиться
И этим блага создавать?
Знай, Вос, я вовсе не тупица,
Имею зверскую ведь рать,

Она богатства мне добудет,
Готова выполнить Приказ,
Падут во прах пред нею Люди,
Мы истребим подряд всех вас.

Рать изуверская, клыкаста,
К тому ж, смертельно голодна,
Ведь не кормлю её я часто,
На всех лишь кость всегда одна.

Вот потому они и в злобе,
У них она не под замком.
Вам всем, поверь, быть в их утробе,
Проглотят даже целиком.

Я им добычу обещаю,
А это стимул ой‐ё‐ёй!
Вот и конец настанет Краю,
Сотру, засыплю всех землёй.

Ну что, звериная вы свора,
Пора за злобный взяться труд,
Мысль о еде в грызне – опора
Вам, хватит лодырничать тут,

В Краю блаженство будет брюха,
Для пасти мясо тел и кровь,
И цель вас всех – всего разруха.
А ну, клыки точи, готовь!

Там все враги, нам не по духу,
Их, значит, надо растерзать,
Ребёнка, женщину, старуху,
Добра их схапать тут же кладь,

Мне принести, к ногам сложивши,
Ведь я дарую вам разбой,
В котором вам нельзя быть тише.
Фас! Фас! Вперёд пошли на бой!

Спустил с цепей. Те оголтело
Помчались к Краю, зло рыча!
Неслись все стайно яро, смело,
Ведь кровь разбоя горяча.

А Край не ждал сего коварства:
Добротна жизнь средь милых благ…
И вдруг несметная, клыкаста
Собачья буря! Это враг.

Со всех сторон Край обступили
И под чудовищный свой лай
В своём собачьем злобном стиле
Ввалились яростнейше в Край,

Ведь вкруг отсутствовали стены,
И рвались бешено уж вглубь,
Грызя Людей всех, как Гиены…
Кричал Зап: «Ярость не голубь!

Пусть будет Край сплошной пустыней,
Пусть горы жертв, и вы на них
С своей неистовой гордыней,
Пусть будет Пёс в терзаньях лих!

Народ опешил, не готовый
Псам дать решительный отпор,
И на рубеж всё новый, новый
Уж отступал, хоть шаг не скор,

Своих, растерзанных, теряя,
Не мог им чем‐то уж помочь,
Терял земли крупицы Края,
Но жаждал Псов изгнать вон прочь!

Но делал это разобщённо,
Был хаос действий, невпопад,
Но жить не смел закабалённо,
Но погибать за Край был рад,

Один аж с сворою сражался,
Был иногда непобедим,
Являл собой в отваге аса.
Да будет Слава ввек таким!

Но озверевшая вон Псина
Всё подминала Края ширь,
Была печальная картина,
Земля за ними – всё пустырь…

Казалось, Псы неодолимы,
И жизни Краю уж конец,
Ведь орды Псов неудержимы,
Уж тьма растерзанных сердец…

Добро хватали Псы безбожно,
Санкционирован грабёж,
Знать, убивать и грабить можно,
Кто больше, значит, в том хорош.

Скотину насмерть загрызали,
Вокруг напуганной был рёв,
Аж устрашал он Края дали
И сотрясал за кровом кров…

Добро несли в Стан вереницей
Натужно алчущие Псы,
Ведь Запу это пригодится,
От хмеля крови все «косы»…

Дома валили всей громадой,
Равняя вровень их с землёй,
Мчась в Стан с зловещею бравадой,
Грызя подряд всех пастью злой,

Вдрызг опьяневши от успехов,
В свою уверовавши мощь.
А у Людей в обрез доспехов,
Вот потому отпор и тощ,

Все иссякали напрочь силы,
Рука уж немощна была,
Тех пасти – ужасы могилы,
Ужель погибель? Эх, дела…

Почти пол‐Края в растерзанье,
Зло жизни косит, как косой.
– Ужели все мы на закланье,
Так век трагично кончим свой?

А как жилось всем благодатно
За жизнь без страха, милый дом!
И не страшила горя плаха,
Не знали, будет что содом…

Семьёю жили, что Пчелиной,
Где взяток благ давал мил‐труд,
К всем Счастье мчалось вскачь лавиной,
Была Свобода ввек без пут.

Дома стояли, будто замки,
Всего сверх нормы урожай,
Легки в труде всеобщем лямки,
Лишь пыл настроя не снижай!