Евгений Меркулов - Вечер воспоминаний

Сголодался, аж кишка дудит кишке.
Расскажи, уважь, а что там в котелке?»

– Слава Господи Иисусе, будут щи,
Нл с тобой не поделюся, не взыщи.

То казачий православный наш обед.
От него для бесов только страшный вред.

Съест рогатый ложку щей, и вот те на,
Прощевай навеки, батька-сатана.

Но смотрю, что ты и правда больно тощ,
Я сварю тебе взамен казачий борщ.

Это менее опасная еда.
Казачат ей даже кормим иногда. —

Бес кивнул: «Я, слышал. Вкусно, чёрт возьми!
Со свеклою и капустой. Не томи!»

– А сметанки не желаешь? А мясца?
Первый раз такого вижу наглеца.

Мабуть хочешь стопку водочки ишо?
То-то было б для здоровья хорошо!

Где ж в лесу возьмёшь подобный провиант?
Не тужи, есть и походный вариант.

Две версты пониже, около ручья
Борщевик разросся пышно, видел я.

Ты бы куст сюды оттуда приволок,
Я пока что опростаю котелок. —

Бес смотался по указке казака,
Притащил огромный куст боршевика.

– Жрать так хочется, аж булькает внутри.
Ты поболее борща мне навари. —

А казак пошёл командовать всерьёз:
«Растолки копытом в кашу, что принёс.

А теперь из ручейка добавь воды,
Котелок повесь над пламенем, сюды».

Котелок забулькал вскоре кипятком,
Облизнулся бес нечистым языком.

Но казак сказал: «Приятель, не спеши.
Вот ишо совет на память запиши.

Рассказать хочу тебе один секрет.
Коль почуешь, что еда пошла во вред,

Ты хулой не оскверняй бесовский рот,
Трижды «Отче наш» прочти, и всё пройдёт».

Хмыкнул бес и весь зелёный кипяток
Жадно в глотку влил себе в один глоток.

Из ушей его пошёл горячий пар,
И раздулось брюхо, словно самовар.

Глянул выпученным глазом глупый бес,
«Отче наш» прочёл три раза и исчез.

А казак пошёл на берег ручейка,
Смыл зелёную бурду из котелка.

Лёг на старую шинельку у костра
И спокойно закемарил до утра.

Наша «служба» безопасна и легка —
Целый день свои отлёживать бока:
Холодильник, телевизор, туалет,
Магазин, помойка…
И лишь только чуть затеплится рассвет,
Сразу лезем мы с тревогой в Интернет:
Заразилось сколько?

Переделаны домашние дела,
Пыль накопленная стёрта со стола,
И разобраны завалы барахла.
Игры надоели.
И уныло отражают зеркала,
Что одежда нам становится мала.
Вот итог недели.

Не запри нас дома вирус-паразит,
Вряд ли мы с тобой могли б вообразить,
Что за счастье по утрам хотя бы час
Прогуляться с псиной!
Пролежали и перину, и матрас.
Холодильник – телевизор – унитаз —
Вехи карантина.

Каждый час какой-то умник говорит,
Как и где распространяется ковид.
И в мозгах у нас запомнился давно
Номер девятнадцать.
Но пока нам остаётся лишь одно —
В мир смотреть через окно из дома, но
Некуда деваться.

Вот такая интересная весна.
Не поймёшь, у нас тут мир или война?
Издаёт указы грозные Москва
И карает строго.
Надвигается зелёная тоска,
Москвичей ждут аусвайсы, пропуска.
На душе тревога.

Говорили нам: «Всё будет хорошо!»
Только счёт уже на тысячи пошёл.
И когда мы «заберёмся» на «плато»? —
Знает лишь Всевышний.
Перспектива, как размытое пятно,
Но живёт внутри надежда всё равно.
Нам она нелишня.

И пока шуршат купюры в кошельке,
Мы удержим пандемию на замке,
Ну, а если у кого-нибудь из вас
Кончатся активы,
Что ж, бывало, выручали нас не раз
И опять спасут от смерти в трудный час
Лебеда с крапивой.

Карантины, карантины,
Да коронавирусы.
Я пока сидел в гостиной,
В спальне дети выросли.

Маску сшил себе на рот
С марлею, да с ватою.
Вот жена и не поймёт —
Трезвый, аль поддатый я.

Скалку, жинка, убери,
Всё уже отмерено.
Ближе, чем на метра три
Подходить не велено.

На работе дулся в преф,
Проявлял умение.
Пусть оплачивает Греф
Игры в удалении.