Очень тихо шагает к могиле,
Где покоится прах давних лет,
А за ней семенил белый призрак.
В балахон был тот мальчик одет.
А быть может была то девчонка,
Я от страха тогда не вникал.
А над ними кружил чёрный ворон
И так громко и страшно кричал.
Дама в чёрном свернула направо,
Я за нею с опаской пошёл.
Вся в слезах вдруг припала к могиле,
Сев на крест, ворон тот замолчал.
Прижималась к плите, и, рыдая,
Не смотрела она ни на что,
Только к камню холодному близко,
Припадала: «Зачем же? За что?»…
То погладит плиту, поцелует,
Припадая в рыданьях к земле.
Призрак рядом стоял неотступно.
Он привязан к своей кабале:
Меж мирами туманом скитаться
И по кладбищу мрачно бродить.
Проходящим всегда появляться,
Страх и ужас на них наводить.
Ворон каркнул, взлетел над могилой,
Чёрным взглядом так страшно сверкнул.
Начала собираться та Дама —
Чёрный ворон крылом ей махнул.
Очень медленно, той же тропинкой
Уходила тихонько вновь вдаль,
И от ленты её след кровавый
Так ажурно по снегу лежал.
Всё исчезло – и призрак, и Дама,
Чёрный ворон куда-то исчез.
Но к кому же она приходила —
Разъедал меня мой интерес.
Осторожно спупая по снегу,
Я к могиле направился той,
Вдруг откуда-то злобный тот ворон
Подлетел, я закрылся рукой.
Налетал на меня неотступно,
С громким карканьем злобно клевал.
Побежал я скорей от могилы,
В Мир Живых, чтобы ворон отстал.
Я вернулся домой недовольный:
От досады душою пылал.
Но к кому приходила та Дама,
До сих пор я ещё не узнал.
Никто, ничто и никогда —
Так проще отрицать всегда.
Реальность красить в чёрный цвет.
Все – стоп! Назад! Прохода нет!
Замкнуть в себе общенья круг:
Ни с кем, никак, нигде, ни вдруг…
Часов замедлить круговерть.
Ни Я. Ни здесь. Ни жизнь. Ни смерть…
На моей могиле посади цветы —
Символом убитой, умершей мечты.
Чёрные тюльпаны – мрачный, редкий цвет.
Я всегда твердила, что любимей нет.
В них мои все беды, слёзы, раны, боль,
Разочарованье. Радость жизни – ноль.
Я жила, страдая, и чужая всем:
Чёрная одежда, Смерть была тотем.
У моей могилы ты оставь следы —
Чёрные тюльпаны в память посади.
Даже в тесной толпе
Одинока совсем,
Грустный взгляд голубой,
Непонятный он всем.
Как за ширмой живу,
Закрываясь от всех.
Мрак могильный в душе,
Под запретом в ней смех.
Мыслей тёмных густой,
Бесконечный поток
Заливает мой мозг,
Просочившись меж строк.
Ненужным фантиком лежали,
Как ярким лепестком, в снегу
И сгустки мыслей отражали,
О чём сказать я не могу.
Потухшей искрой фейерверка,
Поблёкшей горсткой конфетти
Шесть мертвых бабочек; как дверка
В мир праха навсегда уйти.
Моросящий дождь. Обречённость души.
Неизвестность на грани депрессий.
Словно крест и могила, снег порошит.
Никого, без фальшивых процессий.
Сядет ворон на крест, смерит взглядом меня,
Как бы мерки для смерти снимает.
Приближенье её остро чувствую я,
Скорость жизни меня утомляет.
Навеяло под моросящим дождём
1. Мрачный холодный вечер.
Дождь моросит за окном.
Вуаль меланхолии речи
И смерть под дырявым зонтом.
2. Ненавижу людей органически,
Но накинула маску «Улыбка»,
Как хэллоуинская открытка, —
И влечёт, и пугает панически.
В овале зеркала я вижу
Портрет брюнетки, не себя.
Застыла, пристально глядя.
Во взгляде:" Тсс! Я не обижу!»
И даже некий в нём испуг,
Как будто кто-то неизвестный
Угрозой резкой взгляд прелестный
Внезапно исказил. Вокруг
В изящной раме тьма густая.
Лишь отраженье, как живая,
Брюнетка смотрит на меня, —
И это есть душа моя.
Читать дальше