Мадина Зиганшина - Как острием меча

Впрочем, добивать не разрешили,

Надо, помочь язык ему всего лишь развязать.

Губы искусанные еле прошептали:

"Уверен, меня каждый сможет оправдать,

Электрошокер, к ногам прижав, пытали.

Я молчал…

Но, когда с ним мне к паху приближались…"

Мы онемели.

Садисты так не изощрялись!

Но понять хотели,

Что за тайны, что так их добивались?

В эту ночь не спали. Мы слушали его.

Струйка крови с края губ стекала.

Он тяжело дышал. Откуда сила у него

Нам говорить про Бога – удивляло.

Смутно святое нами понималось.

Ржой мозги давно уже покрылись.

Видно, сердца наши истосковались,

Мы будто в детство, в грудь матерей уткнулись.

Уже к рассвету всей камерой молились.

Мы к чистому сердцами прикипели.

И перед Богом впервые повинились,

И в сердце благовестника воспели.

***

Мой брат, что разлучило нас с тобою?

По крови – близкие, идеи далеки.

Мне больно сознавать, не скрою,

Что мы не спутники с тобою, а враги.

Служу я Богу. Ты служишь Сатане.

Грешна, что я вписала их в одну строку,

Создателя с убийцей наравне.

Не выдержу, конечно, и сотру.

Нет, лучше опровергну и сожгу,

Немыслимо такое совместить.

И все же с братом разлучиться не могу.

О, Боже, дай мне силы разъяснить.

Не хочу в атаку с Сатаной вступить.

Много чести, не стоит он того.

Но брата добровольно уступить

Я не намерен ни за что.

С Отцом тебя коварный разлучил.

Он сам – ничтожество. Тебе исподтишка,

Впиваясь в сердце, яд впустил.

Как опиомом опьянил. Ведь неспроста,

Народ в потемках ищет Бога,

Будто заклеены глаза и уши.

Это Дьявол со своей совестью убогой

Ему повсюду выставил ловушки.

Очнись, мой брат, не пей тот яд.

И трезвым разумом все взвесь.

И разберись, кто заслужил наград.

Всего создатель – Бог, у Сатаны лишь спесь.

Ведь изначально ангелом он был.

Увидев достиженья Бога,

Себя хозяином того он возомнил,

Должно, в зобу дыханье сперло.

Он главное хотел забрать -

Людей – предел задумки Бога.

Ну, аппетит, ни дать ни взять!

Усовестился б хоть немного.

Отказ несправедливым посчитал

И… пошел на абордаж.

Так Сатаною стал.

Имеет шеститысячный уж стаж.

Богатый опыт. Завидит слабака

И – в омут с головой.

Он Еве много насулил. Наверняка

Тебя не обделил, все обещал с лихвой.

Ну, оглянись, мозгами шевельни.

Чего он подарил? Страданья, смерть.

Мой брат, за ним ты не ходи.

«Пришел ему конец сколь ни верти».

***

Старушка сидит в уголочке,

Уткнувшись глазами в точку.

Не плачет, а стонет неслышно.

Здорова. Обустроена пышно.

Едой и питьём обеспечена.

Живи, наслаждайся беспечно.

Что стонет, чего не хватает?

Никого вроде даже не хает.

Да, ласки! – знает и школьник,

Без нее и корова опрокинет подойник.

Может, просто не хватает заботы?

На помощь придет зверь даже лютый.

Курица безмозглая и та

Прячет птенчиков подмышкой неспроста.

Человек. Он, невзирая на года,

Хочет быть полезным, как всегда.

Знать, что непригоден никуда,

Из бед – худшая беда.

Поначалу жалость проявляли,

И старушку этим забавляли.

Позже старость ей напоминая,

В неспособности открыто обвиняя,

Отстранили от семейных дел.

И при этом учинили страшный беспредел:

Со счетов был сброшен ее опыт.

И осталась, будто старый лапоть.

Нет, насмешками не обижают.

Им культура то не позволяет.

Вот не помешал бы разум черствый

Уяснить: живой – еще не мертвый.

***

Ты представил себя в раю?

Представляю себя и я.

Я надеюсь, что Бог сотрет

Негативный запас невзгод.

Все из памяти выкинет вон,

И ничто уж не вызовет стон.

Но есть то, что забыть не смогу,

А точнее, совсем не хочу.

Через вечную жизнь пронесу,

От влиянья времен спасу.

Что же это такое, спроси.

И зачем это бремя носить?

Разве рай не заменит его?

То, что будет, не лучше того?

Ничего не найду, с чем сравнить,

И ничем не смогу заменить.

То, что в рай меня привело,

Что спасенье нам всем дало.

Это жертва Иеговы – Иисус,

Это лютая смерть ради нас.

***

Обидчивость – порок, достойный сожаления,

Возможно,– достоинство хранящего себя?

Страдает до изнеможения,

Нервишки километрами губя.

И, явно, ищет сожаления.

Надеется услышать: "Прости, я искуплю!"

В ответ лишь слышит осуждение:

"Что дуешься, как мышка на крупу?"