Vysheslav Filevsky - Пятая стихия

Ангел безумен – он Правдой пропитан.
Он соткан из истины, и сквозь неё
Во лжи процветающий дольный мир видит:
Мир ложью, как молью, насквозь изъязвлён,

Аж лёгкие мира от кривды дырявы.
Короной увенчана Кривды глава.
Но смерть для людей предпочтительней Правды,
Ведь Ложь, правя миром, святá и права.

Чем ложь излечить? – Только смертью, наверно.
Но люди лгут даже на смертном одре,
Ведь Ложь – бог Земли; он могуч и бессмертен.
Для мира Ложь – несокрушимая твердь.

И с нею небесные ангелы бьются.
У них тó, что в силах прот и востоять —
Любовь… Над Любовью земляне смеются:
Им, сущим в стяжанье, Любовь не понять —

Безумного ангела, смысла сраженья.
Ведь Ложь – сердце мира, её ль сокрушить?
Но борется ангел с духовным растленьем.
Он против землян, не желающих жить.

Он бьётся, он знает, как к Правде понудить
Людей, что, от лжи задыхаясь, хрипят…
Скрежещут мечи. Искры на земь летят —
Посланцы Любви обезумевшим людям.

Здоровье и счастье в тебе, моя церковь.
Мой дух лишь песчинка твоей полноты.
Войду – щемит сердце и счастье так терпко!
Ты полнишь стихами своими усты,

О, Дýше* Святый, кто меня насыщает
Во храме Лузии. Я в нём сам не свой.
Там, бренное тело покинув, летаю
В раю наяву, возвращаясь домой.

Небесная Родина, что с ней сравнится? —
Покой, торжество Справедливости, мир…
Телесная жизнь бытием только мнится.
А в церкви я распространён во всю ширь

Вселенной и даже за край мирозданья.
Един с сущим, Вышним, с бесплотной средой…
Закрытая церковь была наказаньем? —
Я жил, как бедняк, изнурённый нуждой,

Что ходит потерянный с дланью простёртой.
Но нет утешенья: скупы богачи…
О, храм, нищету мою Духом лечи,
Чтоб быть в испытаньях молитвенно-твёрдым.

Пропитавшись храмом – духом сущим в нём,
Можно жить, для виду миру подчиняясь.
В сердце Дух Святой. Я им благословлён.
Духом церкви, как живой водой, питаюсь.

Дух не лжёт, любовный пламень молча льёт,
Пóлымень в духовном сердце разжигая…
В камне иль во тле моей душа живёт?
Ей какой милее храм? – она не знает.

Думаю, не каменный – середь святых:
Ей естественнее там, чем в теле бренном.
О, душа, я выстрою в сознанье дом для них —
Для Жезуса и Марии храм нетленный.

В нём причастьем будет бытие само,
Каждый миг существования священен.
Счастлив: мне любить по-ангельски дано,
В огненных мольбах почуяв вкус нетленья.

Силы нет от церкви душу отлучить.
Даже Небу, чую, это невозможно:
Дух церковный в сердце. Он животворит.
Холод и безлюбье перед ним ничтожны.

Огнь любви мешает церковь и меня.
Мы единая стихия – храм предвечный…
Это ересь, так рассудит всякий встречный.
Только жизнь в пол ы мени любви – судьба моя.

Сердечный хлад на стрёме срама,
Любви прещает*: «Не пущу!» —
Глумясь над чувством балаганно.
Но я на хамство не ропщу.

Коль вменено, Любовь воспримут.
А нет – так нет, мне всё равно.
Огонь Любви – моя твердыня.
Сознанье им озарено.

Пылает будущее яро.
Земли не вижу, только рай.
Над мной страстей не властны чары.
Во всю Вселенную пылай,