Александр Гурьянов - Люди-Мухи

Улыбнувшись, выпью море,
Лес заставлю говорить.
Я посланник свыше – Ангел —
Всем любовь готов дарить.
Ты не кинешь в меня камень,
Буду я тебе служить.
Если ранишь словом в спину,
С этим словом будешь жить.
Ну да ладно, всё чудесно,
Жизнь течёт большой рекой.
Ты же дева так прекрасна,
И душа всегда с тобой.

Могуч наш язык!
Есть слово «б…» —
Так называют гулящую мать,
Так говорят на работе и дома,
Мне это слово не очень знакомо.
Есть слово «х…» —
Вроде часть тела.
Так говорят, забивая на дело.
Сто производных берут от него,
С ним вроде общаться легче всего.
В слове «п…»,
В ней тоже замутки.
Это охота сказать проститутке,
Вредной старухе, сидящей в трамвае!
Нет никого, кого б туда не послали.
Они помогают выразить чувства,
Хоть в голове немного и пусто.
Вообще этих слов не надо бояться —
С матом по жизни легче общаться.

На меня накатило странное чувство:
Вдруг стал слепой, и мне стало грустно.
Муза ушла, не сказала «прощай».
На столе уж остыл мой заваренный чай.
Ничего не приходит,
Хоть прошло две недели.
Остаюсь я голодный
Как в душе, так и в теле.
Не беру карандаш,
Да и руки повисли.
Где-то ходит она,
Раздаёт мои мысли.
Мне не нужно замены,
Пусть вернётся она.
И подаст мне идею,
Как гуляла одна.
Вдруг поднимутся руки,
Заварю себе чай.
Напишу всё для всех,
Прогоняя печаль.

Говорят, что поэты много берут на себя.
Кто сказал вам про это,
Тот просто свинья.
Поэты – те же люди,
Им нужно вдохновенье;
То сидит оно долго,
То пролетает мгновеньем.
Кто-то смотрит на мир,
Выражает свой смех.
Он писал обо всём,
Ведь писать же не грех.
Кто-то может писать,
Кто-то может всё слушать.
Ну а лучше всё вместе
Посолить да и скушать.

Ты идиот! Ой, что-то вам не верю,
Быть может, вам не нравится мой фас.
Иль просто я идеями беременный,
Скорей всего, я не котируюсь под вас.
Покрылся льдом, но сам не замечаю,
И сердце бьётся через раз.
В каком-то роде это же защита,
Защита от чужих обидных фраз.
Вы доктора? – что ставите диагноз,
Вы судьи? – что вменяете вину.
Какого чёрта вы тогда глаголете,
Я имбецилов просто не пойму…

Ночью слышал, как пели
Облезлые кошки в подвале.
Сегодня скрипели качели,
С утра мне спать не давали.
Днём я смазал качели
И двери закрыл в подвале,
Налил с холодильника жидкость:
Вчера мне её не давали.
Наконец-то засну в этот вечер
И проснусь завтра здоровым.
Ничего так с похмелья не лечит,
Как разлитые в банках рассолы.

Вы сегодня пришли ради галочки,
Ну а завтра приду я сам.
Так зачем мы скрываем гадости?
Это просто выгодно нам (!).

Есть четыре стихии,
Пятая будет моя.
С величием её называю
Просто Стих-и-Я.

Прощайте, больные амбиции
Угрюмого старого города.
Встречаю знакомые лица,
У них отрастают бороды.
Улыбка давно пропала,
Скатились в кучу глаза.
Уже опустились руки,
И на щеке слеза.
Плачут, сказать не могут,
Что их обманула судьба.
С надеждой лезвия точат,
Дорога только одна.
А я выбираю другую.
И музу с собой захвачу.
Уеду в сказочный город
И буду жить, как хочу.

Его клеветали, но он поднимался,
С огромным желаньем в науку влюблялся.
Древние книги листал днём и ночью
И даже во сне пытался пророчить.
Над странной идеей к новому году
Он думал, как выжать из камня воду,
Как вылечить СПИД под воздействием света
И сделать на севере вечное лето.
Но люди не любят, когда от них отличаются,
Что кто-то из них с духом жизни общается.
Чтоб были все равны и жили в дерьме,
Схватили его и сожгли на костре.

Ты дуешь в трубу, но ты дуешь в пространство.
Да! В это самое мёртвое царство.
Царство людей сплошь катакомбы,
Им снится во снах взрыв ядерной бомбы.
Не устали бояться и ни о чём не мечтают,
Только с каждой минутой тоску нагоняют.
Кто б поднялся из них,
Прорубил окно, дверь,
Чтоб увидеть то солнце,
Что не видно теперь.
Они, может, хотели, но пахнет самосадизмом.
Это просто напрасно, в них нет оптимизма.