Дмитрий Волгин - Авторы XXI века. Октябрь 2020

Давай контрольный, стреляй скорей
Ты со мной ещё не закончил,
Мне очень больно, не жди не жалей
Последний выстрел и в ночь.
Проиграла, не могу ничего изменить
Я открыта для выстрела… Ну же!!!
Без тебя не могу я дальше жить,
Без тебя мне никто не нужен.

Вновь душа превращается в песню.
Понеслись надо мной облака,
Рвётся снова душа в поднебесье,
Чтобы выпить кровавый закат.

Рвётся снова душа в омут ночи,
Чтобы тьме объясниться в любви.
Лунный диск будет вновь позолочен.
Примет ночь устрашающий вид,

Тени вновь трепетать будут в пляске
И по стенам квартир поплывут.
Ночь кустами расскажет мне сказку
О местах, где лишь бесы живут.

И сквозь сон беспокойный застонет
Пыльный город. Моргнут фонари.
И слышны будут жуткие звоны
Этой ночью до самой зари.

Вновь душа превращается в песню,
В песню хаоса, древнего зла,
И влечёт за собой тебя в бездну,
Твоя мудрость где раньше жила.
Вновь душа превращается в строки.
И весь мир хочет ими обвить.
На тебя смотрят грозные боги
И хотят поскорей умертвить.

Вновь душа превращается в пламя.
Ночь светлее, чем тысячи дней.
Вновь душа превращается в память,
Чтобы ранить тебя побольней.

…А теперь она новый твой Космос,
И ты в нем только звёздная пыль.
Убегать из него уже поздно.
Потому научись просто быть.

О чем этой ночью ты плачешь, зима?
О том ли, что ночь скоро станет короче?
О том ли, что грозная, мутная тьма
Уйти на покой в пору лета захочет?

О том ли, что солнце растопит снега,
В ручьях отразится что ясное небо,
Что не переспоришь весну ты никак
Своих холодов беснованьем нелепым?

Не плачь, седовласая, лучше смирись
И слез дождевых на меня не расходуй.
Позволь мне сухой добрести до зари,
В душе чтоб моей не промокли пустоты,

А раны на ней, что созвездьем лежат,
Чтоб не растворились до осени новой.
Не плачь, все равно нет дороги назад.
Пропой лишь ветрами прощальное слово.

Мистики снова душа попросила,
И к Басурманским я склепам пошла,
С мёртвыми чтоб разделить свою силу,
Выбраться душам их дать из котла.

Стражей деревья немые стояли
Серым, холодным, бессмысленным днём,
Неба врата, не скрывая печали,
Плакали мелким осенним дождём.

Между могилами шла я, грустнея, —
Передалась скорбь безмолвных скульптур.
Мёртвые, ставши живее, сильнее,
Быстро забыв про камней глухоту,

Вновь заиграли на флейтах старинных.
Слышался пенья загробного звук,
Смерть мне казалась простой и невинной,
С трепетным холодом ласковых рук,

Голос пел нежно, и звал он тоскливо,
И на тот зов, не спеша, я пошла;
Плакало небо и плакали ивы,
Им, а не мне, не хватало тепла.

Я же искала покой свой, мне просто
Смерть, как родную, хотелось обнять.
Шла… И вдруг к выходу вышла с погоста.
Смерть, мне вовеки тебя не понять.

Я проснулась, мне не тесно,
Ночь просторна и чиста,
Мне открыто все, известно,
Ведь со мною пустота.

Пустота. Я с ней сильнее,
Тьмою заменяю свет,
Став ночным бездонным небом,
Тем, чего как будто нет,

Тем, что будто бы забыто.
В пустоту уходит страх,
И с коварством, ненасытно,
Словно чёрная дыра,

Все вбираю неизбежно.
Пустота. Ей нет границ.
Пустота. И нет надежды.
И навеки мир в тени.

Охлаждённый, чуть дрожащий,
Мир в тени, а тень во мне.
Мёртвый мир, но настоящий.
Пустота, все дело в ней.

Я проснулась. Мне не тесно.
Ночь просторна и чиста.
Тьма, в которой все известно.
Тьма, и с нею – пустота.

Отпустите в мой собственный ад,
В одиночества сладкое горе,
И верните мне ржавый закат
Над взбесившимся города морем,

Над безбашенным пьяным весельем,
Асфальтированным безразличьем.
Ночь послужит мне мягкой постелью,
Пьяный крик превратится в привычку.