Юлия Знаменская - Кленовый лист

Сияет у самого края.

Тенями от крыльев мелькая,

Туда прилетают жар-птицы:

Мятущихся чувств моих стая

Надежды клюет по крупице.

К утру легкий пух снегопада

Накроет остывшую душу:

Холодная вата-услада

Болезненный трепет заглушит.

Сонные сонмы дней

Тают за часом час…

Нет в них уже огней,

Нет и не будет нас.

Вьюжит в душе февраль,

Треплет листы судьбы –

Зимняя пастораль

Сдавшихся без мольбы.

Может когда-нибудь

Кто-то другой – не мы –

Выберет светлый путь –

Без ледяной зимы.

Убегаю, убегаю,

убегаю от тебя,

Вихрь мыслей и мечтаний –

Вырос ты, меня губя.

Отрекаюсь, отрекаюсь,

Отрекаюсь от тебя,

Не желаю больше счастья,

Отрекаюсь я, любя.

Замерзаю, замерзаю,

Замерзаю без тебя.

Свой же хвост надежд терзаю,

По кускам его рубя.

Зимний дождь грустней, чем осенью,

Дольше, мельче, холодней:

В небе нет прозрачной просини,

Только стаи темных дней.

Зимний дождь все в чем-то кается,

Волочится, лебезит,

А зима молчит, красавица –

Словно айсберг-монолит.

Слишком дождь нелеп в сиянии

Ледяных ее зеркал…

Слишком грубое касание

Не обвенчанных начал.

Скучаю по нашим странным

Подтекстам в простых словах,

И спорам шутя спонтанным,

Скрывающим суть в устах.

Скучаю по вихрям мыслей,

Рожденным от слова "мы"…

В его самом первом смысле

Скорее мы две тюрьмы.

Прощаясь на миг, скучаю,

Скучаю, закрыв глаза.

Я большего и не чаю –

Бог против, и мы – не "за".

Моченьки нету, где же весна?

Душит стволы метель…

Шишками мерзлыми дышит сосна,

Стынет корнями ель.

Скрипом простуженным стонут в ночи,

Хвою бросает в дрожь,

Моченьки нету, где же лучи?

Лед на ветвях как нож…

Ветры промозглые свищут в ответ,

Снегом колючим жгут.

Моченьки нету, где же рассвет?

Страшно, тоскливо тут…

Все стихло вдруг: и мысли, и слова,

Исчезли отблески последнего смятенья.

Безликой гладью лед меня сковал –

Застынет в холоде тоска и стану тенью.

Засыплет снег обрывками стихов,

Покроет перьями заплаканных подушек.

Под проседью распушенных мехов

Покой бессмысленный от жалости удушит.

О шорохе не просят тишину,

Тепла вымаливать немыслимо у вьюги.

Все принимаю, не прошу и не кляну,

Спокойно сердце растворяю в Кали-Юге…

Солнышко по полу шлепает лапками,

Прыгает белкой по окнам моим,

Тихо скользит между сонными тапками –

Рыжий, весенний, смешной пилигрим!

Я его выманю в руки орешками –

Вкусные рифмы насыплю в рукав.

Пусть и не сразу – бочком, перебежками –

Бликом коснется, орешки забрав.

Страшно ли вплавь по суше

Вдоль берегов убогих

Сквозь ледяные души

Вверх продираться к Богу?

Птицы слепые стаей

Рвутся навстречу ветру,

Падая и взлетая,

Мечутся – ищут веру…

Тесно им там и душно,

Мертвая плоть пустыни

Давит молчаньем души,

Травит тоской унынья.

Страшно, но мысль гложет:

Если они сумеют,

Может смогу я тоже?

Может, еще успею?

Приглушенной мелодией Баха

Льется чья-то тоска за стеной…

Две невидимых тени от взмаха

Полукруглой качнулись волной.

Патетически цепкая драма

Растворяет бетон потолка.

Округляя до купола храма,

Поднимет его в облака…

Каждым звуком терзает все глубже,

Каждым стоном тоскует сильней.

Душу тянет все туже и туже,

Бьет минором больней и больней…

Наползает на берег тень,

Гаснут блики и миражи.

Только мыслей сплетенных сень

На дрожащих устах лежит:

Мне не грустно, а просто жаль,

Тех потерянных сладких лет,

Что уплыли куда-то вдаль

По волнам суетливых тщет.

Мне не страшно остаток дней

Никуда не идти, не плыть,

Стать старее, слабей, бедней –

Страшно сердцем внутри остыть.

Тлеет любовь в камине,

Щепкой трещит сосновой,

Нет уж ее в помине –

Сердце пустует снова:

Словно кора зимою

Каждой промерзло жилкой,

Скрипом морозным воет,

Помня о тайном, пылком…

Путаясь в снах и яви,

Кашлем сбивая мысли,

Новую явь ваяет

Без теплоты и смысла.