Павел Карачин - 30 лет цинизма. Сбоник стихов

Километры пути не считая за труд,
Трое нищих по темной дороге бредут.
Имена им – отчаянье, ужас и боль…
Эти трое всегда у тебя за спиной.

И по правой обочине шествует Страх,
Словно гордый олень. И в ветвистых рогах
Серебристую сплел паутину паук —
Вечный Страха напарник, соратник и друг.

Страх – владыка души. Лишь слегка наступив,
Поселяется в ней. Дальше следует взрыв.
И осколки летят, но не спит паучок —
Душ ошметки он ловит в свой липкий сачок.

А со Страхом Отчаянью вечно идти…
И ворона кудлатая слева летит —
Властелина рассудка, хозяйка умов,
Королева сознания темных углов.

Хриплым карканьем светлые душит мечты,
Что так долго хранил и вынашивал ты,
Опускаются руки и больше не в мочь
Ни идти, ни ползти в эту темную ночь.

Боль с Отчаяньем, Страхом в родстве состоит…
И понуро меж ними лисица бежит —
Шкура серая бита сыпным лишаем,
Подметает дорогу облезлым хвостом.

Только с виду она и стара, и слаба,
Но одним лишь прыжком Боль догонит тебя,
Не гляди, что хрома на четыре ноги,
Миг – и в рыхлое тело вопьются клыки!

Трое нищих бок о бок по свету идут,
В никуда ниоткуда лежит их маршрут.
Их ведут только звезды в ночных небесах.
Чуят жертву ворона, олень и лиса…

Тают звезды и солнце восходит вдали,
Но идут по следам в придорожной пыли,
Километры пути не считая за труд…
Они ищут ТЕБЯ! И, конечно, найдут!

Запутавшись ногой в силках тревожных дней,
Истошно верещит, надрывается век…
Весна идет! Весь мир бессилен перед ней!
И ждет свою убийцу подтаявший снег…

Сосульки горько плачут на жестокой заре,
Их слезы барабанят о ржавый карниз,
И в каждом переулке, и в каждом дворе
Бежит по тротуару свой маленький Стикс.

Плывет перед глазами в горячном бреду
Цветной калейдоскоп непрощенных грехов,
Тропинок неизвестных, что я не пройду,
Неписанных строк, непрочтенных стихов.

Стозевное и злое, как в полях саранча,
Гонимое вперед похотливой мечтой,
Живет людское племя, аккуратно платя
Налоги и проценты старухе с косой.

И, эхом лицемерных о мире молитв,
Слышны «Ура!!!» и брань Люциферовых войск…
Друзьям не помогая и врагов не простив,
Психоз цивилизации вздымается в рост.

И падшие святые утопают в вине,
До рвоты веселятся, ложатся пластом,
Пророков больше нет на моей стороне
И больше не сыскать, кто пойдет за Христом.

Безвольных нас, как мощный электромагнит,
Притягивает отблеск Полыни-звезды.
И каждый будет брат, кто с утра похмелит,
А батькой станет всякий, кто вломит пизды!

Тем выскажем презренье и покажем кулак,
Кто златом набивает бездонный карман!
И слышен грозный лай, но на свору собак,
Внимания не тратя, идет караван.

И Время вслед за ним, задыхаясь, бежит —
Афганская борзая с провисшей спиной…
Велик и свят, кто смог снега смерть пережить!
Кто знает это – пусть напевает со мной.

Тот, кто пишет стихи,
Лжет не меньше, чем все остальные.
Пережеванный слог
Я сквозь зубы харкну на асфальт:
Желчь безумных идей,
Неумелые рифмы больные,
Бред видений ночных,
Бытия каждодневного смрад.

Я глазею в окно,
Как листаю с картинками книжку:
Вот, отбившись от своры,
Рыжий пес под забором дрожит,
Вот у пса отобрал
Кость оборванный, грязный мальчишка —
Ведь ему, как и псу,
Надо как-нибудь день пережить.

Сколько водки ни пей,
Все одно, не заглушишь досаду!
Сколько лоб ни калечь
О полы новомодных церквей,
За душою твоей
Из прекрасного райского сада
Светлый ангел летит
По прямой, только черти быстрей!

Распахнулися двери
Объектов новейшей культуры —
Образцовых столовых,
Борделей, ночлежных домов…
Едет барин!
На МКАДе железной стеной встали фуры,
С воем мчится кортеж
В окружении верных ментов.

Ожиревший чиновник
Трясет золотым телефоном.
Девяностых братва
Оказалась честнее, чем он —
Ведь бандиты блюли
Хоть какие-то волчьи законы,
Этот клал на людской,
На бандитский и Божий закон.