Алексей Болотников - Тесинская пастораль. №3

– Я, кажется, все сказала… все сказала, что думала, а выводы вам делать! – и несколько обескураженная Римма Солнцева нерешительно, но в сердцах, покинула трибуну.

– Кто хочет высказаться в прениях?

– А деньги будут сегодня давать? – неожиданно для себя в полный голос спросил Шкалик.

– …да жди… будут… дождёшься тут…, – отозвался зал всей своей разнопламенной страстью. – Когда нас, наконец, за людей держать будут?!

– Будут, товарищи, будут! – успокоил Саня Солнцев, возвращаясь вслед за женой в свое кресло.

– С деньгами – я со всей ответственностью заявляю – пока туго. – перехватил инициативу начальника штаба Прогиндеев. – Я поясню свой тезис, – он пожевал губами, словно сосредоточивал мысли, и… пояснил: Деньги идут из Москвы…

– …вечерней лошадью, – договорил зал.

– Товарищ Боос… а я не могу называть его иначе, сказал по телевизору, что финансирование нашей избирательной компании будет проходить в полном плановом порядке. Я звонил Новикову. Кто не знает Новикова, я доведу в личном порядке. Господин Новиков… а я не могу называть его иначе, вероятно, лжёт, когда говорит, что деньги не поступили из Москвы. Например, в Хакасии, у товарища Герасимова… мы познакомились лично… финансирование уже идёт. Я буду звонить Новикову завтра. Мы вас известим о результатах… А сейчас собрание закончено.

Это сообщение Политсовета Прогиндеева подняло зал. Зал встал, заволновался и закипел… Вот уже кто-то выкрикнул «долой Политсовета!» и «Свободу Матери-России!» В зале запели гимны! А кто-то опрокинул стулья… вынул шашки, и… пошла резня и поножовщина… Кровь, как пена морского прибоя, потекла в дверной проем, смывая тумбы и столы… Шкалик инстинктивно поджал ноги и… мгновенно очнулся. Слава-те богу! Никакой резни и никакой крови. Все соотечественники, как после киносеанса, спокойно покидали зал Замка бывшей культуры, обходя пену опрокинутого огнетушителя.

Это последнее сообщение Политсовета Прогиндеева переполнило последнюю чашу терпения нашего незадачливого героя. Внутренне Шкалик взвыл. Если бы он имел способность окрашиваться разноцветным пигментом в прямой зависимости от настроения, то сейчас, в этом неуютном, неухоженном зале, среди других бесприютных «соотечественников», в этот гнуснейший миг Шкалик Шкаратин в долю мгновения обратился бы в чёрный траурный цвет. Но, увы, люди – не ящеры. Они не способны сообщать о переменах своего внутреннего мира посредством пигментации кожи.

Шкалик встал, не заботясь о тишине в зале, и, опережая своего интеллигентного соседа и других сочленов Движения, нестройно покидающих зал, вышел в вестибюль. Здесь, среди коалиции иных лиц, оставивших зал в демонстрационном порядке, он поискал глазами пару, способную составить спасительный «бермудский треугольник». На троих!

Ах, мой любезный читатель! Оставляю нашего героя спешащим в «Провал» со товарищами. Надеюсь, у «соотечественников» найдётся необходимый ресурс для восстановления нормальной нервной деятельности. Оставляю и вас – удовлетворённых или слегка разочарованных – в состоянии эпатажном или в добром эстетическом вожделении – на короткий технический час. «Время пить хершу!» – призывает нас реклама нового времени. За нас с вами и… за хрен с ними.

– Аллё, Тюфеич!.. Ты что трубку не берёшь?.. Я на кой хрен тебе телефон спонсировал?.. Ты должен… ёпсель-мопсель… звонка моего ждать, как бабу в постель. Вожделенно, во как!.. Да ладно, не ёрзай… Вот что: подгони-ка свою телегу сюда. В Цывкина какой-то хер въехал, задок в салон вмазал… Менты… кранты… Ты, Александр Тимофеич – как два, по третьему… Не знаю, где водилу возьмёшь! А свои советы – колхозникам прибереги, им впору будут. Тридцать пять минут тебе на все про все… И второе: собери-ка к семи… ноль-ноль… свою банду. Ну, правление… Правление править должно!.. а не воду в ступе молотить. А ты… извини, конечно, за намек… Правлением править должен! А то правленцы эти твои – дал же бог! – как бараны, мыслёю по древу растекаются. Всё. Жду. Ах-да! Чуть не забыл… Джин с тоником… пару банок… не забудь, ага? А то юрист у меня дар сознания утратил, а ему еще твоих… огулять надо… Потом и депутата! Теперь всё.

…Правление собралось к концу девятого часа. А и то не все пришли. Некоторые, видно, подвох почуяли и… «склали полномочия». Или решили отсидеться. Что-то недоброе замышлялось за их спиною. Не изведанное. Не мыслимое. Своей глубокой мысли не хватало, а за чужой сходить некуда: ни парткомов, ни профкомов… Раньше, бывало, в контору придёшь, по кабинетам прошвырнёшься, по коридорам покалякаешь и – туесок полон. Таких советов нахватаешься!.. Там пожалуются на перекупщиков («ливер, подлюки, бесплатно забирают!»), а там – по поводу соломы (не купить, не украсть), в других местах и того тошнее: надо, говорят, или Сталина поднимать, или этих сваливать… Наслушаешься – руки чешутся. И другие идеи, как грибы после дождичка, пустую голову заселяют.