Андрей Милованов - Над нами Бог, в прощеньи сила…

«Подъём!» команда, «Всем вставать!»
Не забываем вещи взять,
Здесь офицеры нам указ,
Над всем главенствует приказ.

Его не стоит обсуждать,
Команда есть – так выполнять,
Здесь армия, а не гражданка,
К вам не придёт сюда служанка.

Мы в суете собрались в строй,
Мешок с вещами за спиной,
Нас обошли, всех сосчитали,
На стрижку в баню всех послали.

Там голова догнала тело,
Причёска мигом улетела,
Здесь, в армии, она одна,
Теперь расчёска не нужна.

Я локон взял своих волос –
Бывает в жизни парадокс!
Когда теперь ты отрастёшь?
Когда причёску наведёшь?

В военной бане мы помылись,
От грязи бытовой отмылись,
Простынка вместо полотенца
Нас обернула, как младенцев.

Нам выдали трусы и майки,
Как в новый год под ёлкой зайки
Одеты все в одном, похожи,
Для армии вполне пригожи.

Теперь ответственное дело:
Мне измеряют мое тело,
Размер ноги, размер руки,
Нужны перчатки, сапоги.

Окружность лысой головы,
От пят к макушке высоты,
Размах могучих наших плеч,
В них нужно сажень уберечь.

Каптёра вижу, фигуранта,
Он выдал мне мундир курсанта
И посмотрел на две ноги –
Портянки выдал, сапоги.

Ушанку выдал мне, ремень,
Принёс двуполую шинель,
Всю в скрутку, словно колбаса,
Погоны с буквами СА.

Мне дали нитку и иголку:
«Пришей петлицы на оборку,
Погоны с буквами СА,
Сто миллиметров ото шва».

Я в пять минут пришил погоны,
Петлицы, пуговки, шевроны,
Сижу, смотрю я на ребят,
Все пришивают и пыхтят.

Да, сложный труд – метать иголкой,
В ушко просунуть нить сноровкой,
Затем проткнуть шинель, погон,
Не нанеся себе урон.

Каптёр меня тогда спросил:
«Ты что, боец, уже пришил?
Я вижу кителя изнанку,
Здесь не нанять тебе служанку».

Шинель и китель разложил:
«Давно я их себе обшил», –
Ответил я не по уставу,
Он сразу вспомнил чью-то маму,

Держа в руке шинель, мундир.
«Здесь армия, а не трактир,
Ответ мне чёткий, по уставу,
Нашёл ты в армии забаву?

«Так точно!» – нужно доложить,
Труд свой к ответу приложить,
И ждать дальнейших указаний,
Не нужно нам здесь ваших знаний.

Наука в армии одна –
Есть командир и старшина.
Они подумают за вас,
Решенье примут в тот же час.

Приказов обсуждать не нужно,
Их исполняют быстро, дружно,
Исполнил, тут же доложил,
Глядишь, отметят, заслужил».

«Так точно!» – я тогда сказал,
Свой труд каптёру показал,
Он «Молодец!» сказал в ответ,
«Так точно!» – выполнил совет.

«Ступай, друзьям ты помоги,
Ты видишь – шить им не с руки,
Все пальцы в кровь поискололи,
Не руки, а одни мозоли».

«Так точно!» – вновь я произнёс,
Шинель чуть в сторону отнёс,
Пошёл ребятам помогать,
Погоны на шинель стегать.

Часа за три себя обшили,
Считай, что подвиг совершили.
Затем поставили нас в строй –
Бегом в казарму, на покой.

Казарма длинная, глухая,
Кровать в два яруса стальная,
Штук сорок в два ряда стоят,
Есть также тумбочка, наряд.

За тумбочкой стоит военный,
Входным дверям сегодня пленный,
Он глаз от них не отрывает,
А вдруг начальство проморгает!

Для сна мне место показали,
На верхний ярус указали,
Высокий рост мой подсказал,
Прыжком в кровать, затем провал.

И вновь построили всех в строй,
«Отбой!» – команда на покой,
Пошли ложиться мы в кровать,
«Отставить!» – снова в строй вставать.

Нам объяснил сержант дежурный,
По роте нашей караульной,
«Отбой!» команду нужно знать,
Бегом, прыжком в свою кровать.

И вновь команда на покой,
Летим в кровать теперь стрелой,
И наши лысые макушки
Добрались в полночь до подушки.

Душа моя кричит «Ура!»,
Подъём наш будет в семь утра,
Вставать мне рано не впервой,
Дом не забыл ещё родной.

Работал дома я серьёзно,
Спать я ложился очень поздно
И в теле чувствовал провал,
Я очень быстро засыпал.

Нам нужно утром рано встать,
Жизнь с чистого листа начать,
И, чтоб Святые нас простили,
Не партии служить, России.