Андрей Милованов - Над нами Бог, в прощеньи сила…

Кто в шахматы, кто в домино,
Кто в нарды, кто кричит в лото,
Там в карты дурачка раскинут,
Там шашку в дамки с криком двинут.

Там малыши бегут на горку,
Нет снега летом, мало толку,
Бегом, вприпрыжку с той горы
На смех всей здешней детворы.

Упал, коленки разодрал,
Но терпит, плакать он не стал,
Тогда в героев мы играли,
От ссадин мелких не рыдали.

Поэтов сцены, поэтесс
Бульвару придают прогресс,
Народ их слушает, внимает,
Строфа бульвары украшает.

Ларёк мороженым торгует,
Народ в жарищу атакует,
Пломбир московский, эскимо
Едят, затем идут в кино.

Фонтан с водою лучезарной,
Взлетает ввысь к звезде полярной,
В жару нас всех слегка остудит,
Никто нас, мокрых, не осудит.

Под ноги голуби садятся,
Людей московских не боятся,
Днём скачут бойко воробьи,
Поют нам ночью соловьи.

А утром дворник подметает,
Бульвар московский прибирает,
Спортсмены ранью по порядку,
Бегут к бульвару на зарядку.

Здоровья всем бульвар пропишет,
В стихах поэт его опишет,
С него картины там рисуют,
И живописцы все ликуют.

Стихов и песен с ним не счесть,
Влюблённым встретиться там честь,
Кино снимают на Покровской,
Любовью он покрыт Московской.

Весной бульвар стоит в цвету,
Он дарит людям теплоту,
А осенью рисует краской
Картины нам, пейзаж указкой.

А летом – крыша, мажь зелёнкой,
Не страшен дождик под клеёнкой.
Зимою всё белым-бело,
Как в сказку, наш бульвар, окно.

Автобус мчится по дороге,
Где не ходили мои ноги,
Ребята на сиденьях спят,
За мною рядом в такт сопят.

А за окошком вечереет,
Ведь рано осенью темнеет,
Покрылась сумраком дорога,
Мы все под пеленой у Бога.

Свет фар навстречу замечаем,
Деревню быстро проезжаем,
Горит в избёнке свет в окошке,
Чуть слышен звук, игра гармошки.

Маэстро вспомнил я, рапсодии,
Нам виртуоз играл мелодии,
Работать с ним совсем не лень,
Расстались мы, уж третий день.

Марата вспомнил, мужика,
Плакат в углу, военрука,
Я вспомнил доку и ребят,
Я класс наш вспомнил, интернат.

Как жить мне дальше – непонятно,
Диктуют жизнь пока невнятно,
Но нужно что-то в ней менять,
И это «что-то» мне принять.

Асфальт закончен на дороге,
Мой организм уже в тревоге,
Ухабы, кочки да грунтовка,
Боюсь, не скоро остановка.

Меня немного укачало,
Заснуть пытался для начала,
Усталость, качка в унисон,
Я провалился в крепкий сон.

Отец пришёл в мой сон покойный,
На вид опрятный и спокойный,
Он «Здравствуй!» мне, «сынок», сказал,
Обнял меня, поцеловал.

«Я строгий в жизни был отец,
Но ты, сынок мой, молодец,
Терпел мои нравоучения,
Имеешь ты от всех почтение.

Тебя плохому не учили,
За дело лишь ремнём лупили,
И то, тихонечко, любя,
Ты ж моё кровное дитя.

Мы с мамой вам не признавались,
Что в жизни мы всегда нуждались,
Вас нужно было нам поднять,
Смогли тогда мы устоять.

Твой дед, отец мой, был священник,
У власти этой слыл отшельник,
Он Богу нашему служил,
Народ его всегда любил.

В России Царской церковь чтили,
В ранг государства возводили,
На праздники, на торжества
Без церкви раньше никуда.

Твой дед за Веру жизнь отдал,
Его чёрт красный расстрелял,
Храм разломали и сожгли,
Святыми стали те угли.

А смуты дед не испугался
И верным Богу оставался,
Служил он за простых людей,
У красных слыл он как злодей.

Любил Россию всей душой,
Гордился он её красой,
И за границу не сбежал,
Со всем народом голодал.

Чем только деда не пугали!
Сто раз его предупреждали,
Что Вера – опиум народа,
Нет, не боялся он урода.

Избу ему то подожгут,
Вдесятером его побьют,
То в Храме двери забивали,
Иконы били и сжигали.

То рясу всю на нём порвут,
Крест настоятеля сорвут,
Зимой водой зальют студёной,
Слух разнесут – умалишённый!

Власть сатаны! Пупки порвали,
Характер деда не сломали,
Служил он Богу, что есть сил,
Народ простой ступал за ним.