Дарья Абрамова - Маленькая Принцесса

Тут не знают слов любви ни солдат, ни моряк,

Тут всегда все идет наперекосяк.

И вот в этот мир, где он всегда был один,

Она придет насовсем? ох ты господи, пощади!

Он берется за пыльную тряпку, открывает окно нараспашку.

Он готов даже бросить курить, ну вот только одну затяжку!

Нарочито небрежно раскидывает на столе бумаги,

Думает, как бы занять у соседа немного отваги,

Чтобы встретить ее,

И сказать ей, и не испугаться:

"Ты пришла, я так рад. Только вот не успел убраться".

III

И вот он опять один остаётся, от того зол, от того обижен, надут и всерьёз настроен: «это ей неймется, а я все маюсь, боюсь, что она вновь устроит, куда убежит, где окажется завтрашним серым утром, впрочем, серым оно покажется только мне, ей и серый блестит перламутром. Сколько можно, простил ее выходок больше тысячи ведь, наверное, и тот раз был последний, когда я простил, тысяча первый».

И она приходит, ей каждый раз возвращаться в радость, будто не замечая, как он с неё не спускает глаз, говорит, что устала малость, но раз он все равно не спит, то она расскажет, что на свете есть удивительный край, где бог не велик и важен, а в облике простака сидит за колченогим столом и с бутылкой чего покрепче, этот бог все еще привечает сирых, убогих лечит, только корни деревьев ту землю удерживают от разлома, бог живет там среди обычных грешных людей, и другого не хочет дома.

И пока она говорит, он ложится будто бы нехотя на ее колени, утыкается в низ живота лбом, и в одно мгновение мир опять превращается в место, где все еще есть смысл,

где все еще есть что-то ценное, кроме бумаг и чисел. Он становится легче, будто ребёнок малый, дремлет теплом ее рук согретый, думает: «ладно, это будет тысячу второй раз».

Но простит и в тысячу третий.

2019-2020

Смеюсь! Кто умеет смеяться – мудрей!

Хотя зачем мудрость в шестнадцать лет?!

Глаза и копна золотых кудрей!

И жених кудрявый бубновый валет!

Не пропасть, пока в танце могу кружиться!

Молода! Пусть разбито сердце, какие годы…

Майский день, а на землю все снег ложится…

Нараспашку! Плевать на причуды погоды!

Мои слёзы… Я редко плачу, но с чувством!

Жар в груди, жар далеких земель и морей!

Этот стих, пронизанный бунтом и буйством

Моих непослушных русых кудрей!

Несерьезна, на вопрос лишь движение плечей!

Влюблена! Бесконечно влюбляться – право поэта!

Очарована тайной бессонных ночей…

Моя юность, спасибо тебе за это!

2006

Солнце медленно уходило за крыши,

И резал глаза сигаретный дым,

Улетая куда-то выше,

Рождаясь уже седым.

Мы о чем-то громко мечтали,

Но легли на гитару руки,

И мы бережно замолкали,

А за дымом летели звуки.

И нестройный хор наших песен…

Большинство и не знало слов,

Но мы пели и пели вместе

Про свою молодую любовь.

У кого-то блестели слезы,

Кто-то и не скрывал улыбки,

И казалось, еще не поздно

Жизнь прожить без единой ошибки.

Мир казался нам бесконечным,

И еще так не скор рассвет,

Но мы пели о важном и вечном,

Важном в наши шестнадцать лет.

Не останутся в памяти песни,

Мне б остаться в душе молодым,

Чтобы помнить, как пели вместе

И летел сигаретный дым.

2007

Просто взрываются звезды, сходят с рельс поезда,

Просто бывает на свете горе и грусть,

Просто так неизбежно таянье льда,

Просто поэтому я за него так боюсь.

Просто круты виражи у него на пути,

Просто бывает, и море удачи мелеет,

Просто наверх всегда тяжелее идти,

Просто поэтому я за него так болею.

Просто вокруг всегда будут сплетни и склоки,

Просто, случается, мы доверяем врагу,

Просто так больно принять порой жизни уроки,

Просто поэтому я его так берегу.

Просто я лучше с ним, и он со мной тоже,

Просто весь мир танцует, когда мы вдвоем,

Просто я знаю его телом, сердцем и кожей,

Просто поэтому я пишу только о нем.

2008/2019

Странно, откуда бы взяться печали

По этому городу ветра и вечера?

«Вы уезжаете в дальние дали»,

Скажет вокзалу голос диспетчера.

Дальние дали, туда без обратно,

Что тут грустить по северу дальнему?

Только возрастает десятикратно

Любовь к городу вечно печальному.

Городу сумерек, сумрака, стланика,

Первой любви и первого счастья.

Куда теперь деться вечному страннику?