Эдуард Асадов - Я иду по мокрым травам…

– Позволь-ка прикурить, земляк!
Склонились… Огонек мелькает…
– Да легче ты. Кури в кулак.
Опять патруль ночной летает.

С утра был дождик проливной,
Но к ночи небо чистым стало,
И в щелях, залитых водой,
Луна, качаясь, задрожала…

Шли по обочине гуськом,
Еще вчера был путь хороший,
А нынче мокрый чернозем
Лип к сапогам пудовой ношей.

Стряхни его – ступи ногой,
И снова то же повторится.
А утром с ходу прямо в бой…
– Эй, спать, товарищ, не годится!

Пехотный батальон шагал
Туда, где лопались ракеты,
Где высился Турецкий вал,
Еще не тронутый рассветом.

Все шли и думали. О чем?
О том ли, что трудна дорога?
О доме, близких иль о том,
Что хорошо б поспать немного?

Не спят уж третью ночь подряд,
Счет потеряли километрам,
А звезды ласково горят,
И тянет мягким южным ветром…

Конец дороге. Перекоп!
Но сон упрямо клеит веки…
Видать, привычка в человеке:
Ночлег бойцу – любой окоп.

Посмотришь – оторопь возьмет.
Повсюду: лежа, сидя, стоя,
В траншеях, в ровиках – народ
Спит, спит всего за час до боя!

Все будет: грохот, лязг и вой…
Пока ж солдатам крепко спится.
Глядят луна да часовой
На сном разглаженные лица.

Сгоревшие хаты, пустые сады,
Несжатые полосы хлеба.
Глазницы воронок зрачками воды
Уставились в мутное небо.

В разбитой часовенке ветер гудит,
Пройдя амбразуры и ниши,
И с хрустом губами листы шевелит
В изжеванной временем крыше.

Все рыжий огонь пролизал, истребил,
И вид пепелища ужасен.
Лишь дождь перевязкой воды исцелил
Осколком пораненный ясень.

К нему прислонился промокший солдат.
Вокруг ни плетня, ни строенья…
Не выскажешь словом, как тяжек возврат
К останкам родного селенья!

Нет сил, чтоб спокойно на это смотреть.
Такое любого расстроит.
Солдат же вернулся сюда не жалеть, —
Пришел он, чтоб заново строить!

Прислали к нам девушку в полк медсестрой.
Она в телогрейке ходила.
Отменно была некрасива собой,
С бойцами махорку курила.

Со смертью в те дни мы встречались не раз
В походах, в боях, на привале,
Но смеха девичьего, девичьих глаз
Солдаты давно не встречали.

Увы, красоте тут вовек не расцвесть!
На том мы, вздыхая, сходились.
Но выбора нету, а девушка есть,
И все в нее дружно влюбились.

Теперь вам, девчата, пожалуй, вовек
Такое не сможет присниться,
Чтоб разом влюбилось семьсот человек
В одну полковую сестрицу!

От старших чинов до любого бойца
Все как-то подтянутей стали,
Небритого больше не встретишь лица,
Блестят ордена и медали.

Дарили ей фото, поили чайком,
Понравиться каждый старался.
Шли слухи, что даже начштаба тайком
В стихах перед ней изливался.

Полковник и тот забывал про года,
Болтая с сестрицею нашей.
А ей, без сомнения, мнилось тогда,
Что всех она девушек краше.

Ее посещенье казалось бойцам
Звездою, сверкнувшей в землянке.
И шла медсестра по солдатским сердцам
С уверенно-гордой осанкой.

Но вот и Победа!.. Колес перестук…
И всюду, как самых достойных,
Встречали нас нежные взгляды подруг,
Веселых, красивых и стройных.

И радужный образ сестры полковой
Стал сразу бледнеть, расплываться.
Сурова, груба, некрасива собой…
Ну где ей с иными тягаться!

Ну где ей тягаться!.. А все-таки с ней
Мы стыли в промозглой траншее,
Мы с нею не раз хоронили друзей,
Шагали под пулями с нею.

Бойцы возвращались к подругам своим.
Ужель их за то осудить?
Влюбленность порой исчезает как дым,
Но дружбу нельзя позабыть!

Солдат ожидали невесты и жены.
Встречая на каждом вокзале,
Они со слезами бежали к вагонам
И милых своих обнимали.

Шумел у вагонов народ до утра —
Улыбки, букеты, косынки…
И в час расставанья смеялась сестра,
Старательно пряча слезинки.

А дома не раз еще вспомнит боец
О девушке в ватнике сером,
Что крепко держала семь сотен сердец
В своем кулачке загорелом!