Анатолий Крикун - Времена

Семья же, тайну сохранив, загадку всем дала

Историкам, искавшим след- куда та тень ушла.

Царя единственная дочь, вне брака рождена

И раньше властного отца в мир вечный отбыла.

Брат Константин в Варшаве был над Польшею царём

В красавицу полячку был с давнишних пор влюблён

Брак этот не давал права наследникам его,

Ещё, к тому ж, великий князь боялся оттого,

Что повторит трагичный путь папаши своего.

По праву царствовать теперь был должен Константин,

В семье ж решили, Николай-достойный властелин,

Тем более наследника на свет он произвёл,

Красив, высок и строен был, и возраст подошёл.

Пока не знали тайн семьи столичные полки

За Константина, верности присягу принесли,

И на монетах Константин свой профиль проявил,

Не удосужась, поспешить сказать- что он решил,

То бремя власти не принять и в Польше быть царём,

А брату младшему служить и делом и умом.

Свершить опять переворот гвардейцы бы могли

Когда б на верность Константину присягу принесли.

Когда же вскрылись, наконец, все тайные дела

Переприсягу Николай решил свершить с утра.

А заговорщиков-дворян, что власть хотели взять

Пренепременно отловить и всех арестовать.

Пришлось спешить дворянам тем, чтоб власть остановить,

Нежданно вывести полки переворот вершить.

Перед восстанием в ночи Рылеев их собрал

И план вершить переворот детально описал.

Каховский должен был царя уже с утра убить.

Петра и Павла крепость вслед должна быть занята

И на Сенатской площади должны стоять войска,

Чтоб господам сенаторам препятствия чинить

И от присяги Николаю тем их отвратить.

Но сразу у восставших дела пошли не в лад-

Каховский с Якубовичем шли с планами в разлад. Восстание декабристов

Дворец же, царский Зимний – стоял неколебим, 25 декабря 1825 г..

Диктатор же восставших – был, думами томим.

Он не пришёл на площадь, решив, что всё зазря,

Когда под ветром и свинцом кропили кровью белый снег солдаты друзья.

На площади явился бесстрашно Николай,

Чтобы смутьянам смело лицо своё явить

И верные себе войска в тот час воодушевить.

Каховский императора мог запросто убить,

Но пулю роковую он в тело губернатора лишь предпочёл пустить.

Народ толпой собрался на бой тот поглядеть

И не сочувствовал царю на троне усидеть.

В тот день сознание царю вконец переменил

И революцию, и гвардию он крепко невзлюбил.

Когда не смог митрополит восставших укротить,

То Николай приказ отдал из пушек запалить.

Картечь восставших вмиг смела и бросила на лёд

И долго помнил Николай осколков тех полёт.

Солдаты под воду пошли на хрупком льду Невы,

Снег с неба сыпал и срывал под ним следы крови.

А Медный всадник-Пётр взирал на эту битву так-

Как будто на империю опять явился враг.

Полгода следствие в дворце сам Николай творил-

Одних казнить, других сослать тот суд постановил.

Их декабристами назвал учёный и поэт,

Но в жизни большинства людей их затерялся след.

Их вызов брошенный царю того перепугал

И революций и реформ противником он стал.

Когда родился Николай -он крупный телом был Правление Николая 1

И чин полковника грудным младенцем получил. 1825—1855 годы.

В пять лет лишился он отца, которого любил,

И помнил, кто его на троне погубил.

То, что не будет он царём- он знал наверняка

И лишь военная стезя его к себе влекла,

Но к государевым делам брат-царь его водил

И с русской армией поход к Парижу совершил.

Почти по всей Европе он широким шагом шёл

И в сумрачной Германии судьбу свою нашёл.

Дочь короля из Пруссии он в Петербург привёз

И Александра -первенца тот крепкий брак принёс.

Военным инженером он по образованью был

И технику железную он с детства полюбил.

Игрушка первая его- стальным ружьём была,

Дорога же железная при нём заведена.

Чтоб как машина умная работала страна

Инструкция на каждый случай им была дана.

Уставы все военные царь знал и исполнял,

Того же и от слуг своих всю жизнь он ожидал.

И революцию в страну он не желал впустить

И государство данное реформой не мутить,

А власть самодержавную законами крепить. Полое собрание законов

Хоть права крепостного несовершенство знал Российской империи 1830—1832 г.

Лишь государственных крестьян он под защиту взял,

Боролся с нерадивостью чиновников всю жизнь,

Но те менять привычки при нём не собрались

И уследить в стране за всем ему не удалось