Анна Брэдстрит - Поэзия США

Я свой в полумгле румынских кабачков,
Пульсирующей страстными ритмами желчных
цыган-скрипачей…
В кафе на Грэнд-стрит — пристанище еврейских
философов,
Романистов, читающих новые главы романа,
собирая по медяку с каждого слушателя,
Драматургов, инсценирующих газетные заголовки,
поэтов, немых для глухой Америки…
Фенианские салуны, зеленый флаг и облигация
Займа Ирландской Республики в рамке над
стойкой,
Итальянские ресторанчики, кьянти и нежданные
тенора,
Армянские шашлычные, увешанные восточными
коврами родом из Нью-Джерси,
Горбоносые усачи шепчутся над чашкой густого
кофе, перебирая черные четки…
Немецкие Bier Stuben [97] Пивные (нем.). , размалеванные жирными
буквами изречений.
Французские кафе с щеголеватой кассиршей,
Греческие кофейные, китайские закусочные,
их презрительные косоглазые прислужники…
……………………………………………
Бауэри, лотки старьевщиков, заплеванный пол
промозглых пивнушек,
Купер-сквер: в белесом предрассветном мареве
сотни тел
Уснувших бездомных… десятицентовые углы
по трущобам,
Где опустившиеся бродяги тупо обирают вшей,
сидя вокруг докрасна раскаленной печурки…
Вспугнутые рассветы под истерическим грохотом
мостов на Ист-Ривер,
И Саут-стрит, еще хранящая пряный запах давно
отчаливших парусников с востока…

Дорог и близок и незабываем этот город,
Как лицо матери…
Сити-Холл: никогда не утихающий водоворот
семи миллионов,
Заглушенный грохочущим приливом и отливом
Бруклинского моста,
Человеческий водопад с надземки и гейзеры
из старой подземки…
Высокие жужжащие здания редакций, освещенные
до самой зари,
Полчища мальчишек-газетчиков, как пыльные
воробьи,
Плещутся, несмотря на запрет, в бассейнах
фонтанов… бродяги спят в далеко отброшенной
тени легендарных небоскребов…
Бэттери: прохлада с моря, у подножья раскаленных
каменных глыб,
И гулкие большие суда, уходящие далеко в море,
Приземистые завывающие паромы, баржи, набитые
вагонами, орлиногрудые буксиры,
Желтая пена над гребнем волны, крикливые чайки,
кружащие над водой,
И Статуя Свободы — гигантская, угрожающая,
над месивом пароходов,
И прижавшийся к ней Эллис-Айленд, чистилище
«Страны Свободных»…
Экзотический Черный город, верхнее Амстердам-
авеню,
Черный, чувственный беспечный народ, которого
сторонятся белые,
Кабачки Черного города, его всемирно известные
джаз-оркестры…
Сентрал-парк: элегантные авто, мурлыкающие
вдоль аллей,
Лощеные всадники, колясочки наследников
денежной знати,
На скамейках влюбленные пары беспокойно
целуются, поглядывая, нет ли вблизи
полисмена,
И задыхающиеся трущобы выплескиваются сюда
в летние знойные ночи, чтобы уснуть на лужайках;
Гарлем — второсортный Нью-Йорк, чуть-чуть
подешевле,
Бронкс — гетто вторых поколений, шелудивая
поросль новых трущоб,
Большие зеленые парки и зубчатая кромка окраин…

Дорог и близок и всегда нов для меня этот город,
Словно тело любимой…

Все звуки — жесткий лязг надземки, грохотанье
подземной,
Постукиванье дубинки ночного полисмена,
Жалобный монотонный звук шарманки, кваканье
автомобильных гудков,
Пулеметная дробь клепальщиков небоскребов,
Приглушенные взрывы глубоко под землею,
Однотонные выкрики газетчиков, пронзительно-
быстрый звон карет «скорой помощи»,
Низкие, нервные гудки гавани
И густое шарканье миллиононогой толпы…

Все запахи — запах дешевой обуви, подержанного
платья,
Голландских булочных, воскресных закусочных,
кошерной стряпни,
Кислый запах влажной газетной бумаги вдоль
по Парк-Роу,
Подземка, пахнущая гробницей Рамзеса Великого,
Усталый спально-аптечный запах толпы
И промозглая вонь из трущобных лачуг…
Люди — жестокоглазые менялы, играющие
империями,
Смуглые, дерзкие чистильщики сапог, озирающиеся
продавцы,
Темнолицые пекари в белых колпаках, пекущие
оладьи, видны в окна закусочной Чайлдса,
Изможденные швейники, перхающие на скамейках
парка под скупым мартовским солнцем,
Вяло следя за струей фонтана, глотая горсть
земляных орехов на завтрак,
Кровельщик, едва различимый на шпиле башни
Вулворта,
Страховая сестра, торгующаяся за каждый цент
с безработным,
Измученные ворчливые кондукторы,
сентиментальные футболисты,
Подметальщики на грохочущих магистралях,
изрыгающие божбу ломовые,
Испанцы-грузчики, нагромождающие горы товаров,
впалоглазые ткачихи,
Клепальщики, подхватывающие раскаленные
заклепки высоко в сквозной паутине балок,
Проходчики плывунов в шипящих кессонах под
Норс-Ривер, потные землекопы в траншеях,
бурильщики, рвущие динамитом гранит
глубоко под Бродвеем,
Боссы за кружкой пива, обсуждающие планы
своих тайных махинаций,
Охрипшие пропагандисты на Юнион-сквер,
призывающие к упорной борьбе,
Бледные, изнуренные кассирши универмагов,
дети из мастерских бумажных цветов,
заморенные работой в душных мансардах,
Принцессы — стенографистки и маникюрши,
жующие смолку с величием королев,
Сутенеры, сводни, уличные девки, спекулянты,
провокаторы, вышибалы…