Роман Торощин - Нестихи. Книга вторая

Хотя, может в этой незавершенности картины прошлого и есть её ценность. А ценность эта заключается в том, что каждый раз, когда Мнемозина поманит нас забытым штрихом, по душе пробегают мурашки, это значит, душа ещё жива!

Не исчезай! Ты единственное доказательство моего мушкетерского детства!

«БАШНЯ»

А если это не выход?

А если выхода нет?

А если все надежды на панацею, как туман утренний?

Он не рассеется, он поднимется вверх и станет беспросветным низким летящим небом над головой.

Вот это и есть отчаяние – когда боишься открыть глаза и увидеть, что кругом ни одного солнечного блика, лишь неподвижные серые пятна на серых стенах… и ты уже никогда не проснёшься, улыбаясь.

Можно лишь перетерпеть эту боль и стать прозрачным в бесцветном мире – стать неотличимым…

И бежать…

Бежать на край света, на край серого цвета.

И там, на разрушенной башне, на самой её вершине, над которой пролетают клочья облаков, безнадежно раскинув руки, беззвучно выть…

и слезы высыхают, не успев упасть, и высыхает безутешное тело…

и прах к праху льнёт, льнёт с последней надеждой,

которая колышется миражем за той гранью,

где каждое устремление достигает своего нуля.

«НОЧНОЙ ПОЛЁТ»

На пересечении музыки и книги рождается особое томление души.

Когда слова ложатся на нотный стан, а мелодия витиеватым предложением звучит с печатной страницы.

Ближе к полночи, когда мир затихает, и лишь внутренние ходики гулко тикают в ушах, в глубине что-то начинает шевелиться, перетекая из формы в цвет и обратно.

Первыми в эту игру вступают переломленные тени и шелест невидимых авто, развозящих по ночным проулкам сновидения.

Как будто на маленькой сцене в парижском клубе творит свою джазмагию Жак Люсье – сначала щеточками по барабану, как гребнем по длинным волосам…

Потом вступает контрабас… это за окном мерно засветила холодная луна и внезапно синкопой сверкнула на глянцевой обложке отложенной книги.

Зал замер, зал ждёт маэстро… Прожектор, прозрев, мягко раздвинул темноту над роялем, длинные пальцы поставили на черную лакированную крышку бокал с пригубленным коньяком…

взмах толи крыла, толи руки и пролились первые ноты. И потекли «Времена года» с аллюзиями, с мечтаниями, со своими ветрами и закатами…

Это заиграла память. Память, она же может жить по обе стороны вдоха.

Бывает память воспоминаний, а бывает память грёз.

В первом случае мы сотрудничаем со временем, а во втором – мы им управляем.

К примеру, мы можем с особой русской негой, будто морозным вечером в открытых санях, укутавшись с богатый тулуп, понукать – «Эй, возница, притормози, дай послушать, как падает снег…».

Или запускать мгновения в беличье колесо и бесконечно наслаждаться ароматом чая тенистым июлем на поскрипывающей веранде.

Мы можем вспоминать наши несбывшиеся мечты. И от этого придавая им временную прописку на временнЫх территориях наших поселений.

В этих трещинах между секундами способна поместиться целая жизнь. И скромно, не афишируя своей всемогущности, мы стоим чуть в стороне, как молодые боги, тихо улыбаясь сотворенному…

Поймите же, эта ночь – наша собственность. Это индивидуальная ночь. Не трогайте наши темные часы. Наступить свет и наступит ваша власть. Но сейчас – приватное время. Не обижайтесь.

И не подсматривайте. Да, я без одежд не узнаваем. Я чуть выше и худощавее, и эти мокрые перья, что остались на спине, поредели… это раньше они горделиво сверкали на солнце…

Но мне хватит моих крылатых сил, чтобы одиноко парить этой ночью над спящим городом. Одиноко. Не бойтесь этого слова и не вините за него.

Одиноко – это не значит «без вас», это значит – «свободно». И нет печали в том полёте, ибо истинное одиночество живет на горных вершинах, где любая влага, даже слёзы, поднимаются вверх, и облаками уплывают туда, где ждут тени в жаркий полдень…

как ждут спасительных ночных часов демиурги кучевой облачности.

«НАШ ЛЕС»

Выявить шпиона очень просто. Он ничего не знает про лес. Про наш лес.

Лес – ведь это не флористическое явление, это, скорее, время. Это время года, суток, жизни, в конце концов.

Никогда наш лес не был зимним дневным. Мороз и солнце – это 7 класс, урок физкультуры. Неровное дыхание, кристаллами замерзшее на воротнике свитера, потерянная шапка, предательский провал лыжни, протоптанный каким-то вредителем, и нелепый пингвиний бег по обледенелой дороге, там, где небожители применяли коньковый ход.

Читать дальше