Дмитрий Боррони - Стихи и рассказы - истории жизни

– Почему бы и нет.

Прасковья закурила папиросу. Она уже когда-то два года тому назад она выкурила первую сигарету, и с тех пор не переставая дымила как паровоз. И лишь полгода назад она бросила курить, и лишь сейчас начала снова.

Затянувшись папироской, она спросила:

– А как там Эмма?

– А что будет с этой сукой? Она с этим, начальником.

Она осторожно спросила:

– Что с начальником?

Зверев пожал плечами:

– Ну?

В этот миг в дом вошла Эмма. Вся грязная, ссадинами на лице, она была неузнаваема. В руках у нее был ребенок.

Прасковья заворчала:

– Приперлась.

Она ненавидела Эмму. Прасковья считала, что она испортила ей всю ее жизнь. Не было б ее, она считала, что могла бы стать кем-то, перед кем все преклоняли колени. Но вместо этого, она приняла образ жизни КПСС. И никуда не могла из этого круга сбежать.

Тут она услышала:

– Эй, мама? Мама черт тебя побери, где ты там?

Эта кричала ее дочь, она только что пришла домой из отделения, в которое вчера ее отвез начальник и капитан Зверев.

Тут она услышала знакомый голос со второго этажа.

– Я тута.

– Поднимаюсь, мне нужно уложить ребенка в кроватку.

В это самое время Зверев залез под кровать.

– Тебя отпустили?

– Да.

– А отца?

– Тоже, сейчас он придет.

– Хорошо. – Прасковья докурила папиросу, и потушив ее, разогнала дым.

В комнату на втором этаже вошла Эмма. Она уже не была похожа на ту Эмму которую она знала раньше. Она была вся избита и потрепана. Все лицо у нее было в крови. Но все же она держала себя в руках. Она не падала духом, и держалась так, что достоинства своего она не теряла.

Она прошла в свою комнату, уложила ребенка спать, а сама, подойдя к окну, поинтересовалась:

– Ты курила?

– Да. Курила.

– Дай и мне.

Прасковья дала Эмме папиросу и спички. Закурив, положила спички на подоконник, и сказала:

– Знаешь, лучше б я умерла.

У Прасковьи защемило сердце. Она смотрела на свою дочь, и видела в ней, она чувствовала, что что-то случилось. Что-то ужасное, что-то невероятно такое ужасное, о чем никто не посмеет, признаться. Прасковья предположила:

– Тебя что, изнасиловали?

Эмма быстро повернулась к матери и уткнувшись ей в грудь горько разревелась. И затем воскликнув слова; – МАМА!!!!! ЗА ЧТО????

Прасковья как могла утешала Эмму. Она говорила, что эта все за будится. В скором времени она вообще даже и не вспомнит о случившимся. И предложив ее выпить с горе, добавила; – Это поможет.

Вечером снова пришел начальник и забрал Эмму. Он привел ее в свой кабинет, и спросил:

– Ну как, подумала?

Эмма ответила:

– Да, подумала.

– И? – он подошел к ней и залепил оплеуху. – подумала?

– Подумала.

– Что решила?

– Нет, я не стану на Вас работать.

Начальник позвал коллегу.

– Займись.

И только Зверев хотел ударить ее, как участок осветил яркий свет. Казалось, что помещение вот-вот загорит, но это не был огонь. Эта было что-то, что было в не сознании начальника и его зама Зверева. Они смотрели на этот свет и им было страшно. Страшно перед неизбежным.

Тут чей-то голос из света сказал:

– ПОШЛИ ВСЕ ВОН.

Этот голос звучал повелевающее и властно. Про такой голос иногда говорят, что он ни что не боится. Он сама власть.

Испугавшись света, начальник и Зверев оторопели. Они испугались. Из все властителей, они превратились в маленьких мышек, а голос продолжал свою речь.

– ОТОЙДИТЕ ОТ НЕЕ. ОНА ИЗБРАННАЯ МНОЙ.

Начальник, переборов на мгновение свой страх, воскликнул из последних сил:

– Кто ты?

В ответ невидимый голос из света произнес.

– Я НАКАЗАНИЕ ЗА ГРЕХИ. НЕ СТОИЛО ПОЗАВЧЕРА БЫЛО БЕСПОКОИТЬ ПОКОИ СТАРОЙ ВЕДЬМЫ.

Начальник воскликнул:

– Эта чушь! Ведьмы не существует!

– РАЗВЕ? А Я СЧИТАЮ НАОБОРОТ.

Тут свет подошел к Эмме, при этом растолкав начальника и его зама по разным углам. Затем, будто лаская, свет исцелил ее раны, и ее лицо засеяло необъяснимым светлым и теплым светом. Ее душа словно вспорхнула, с зада у нее появились крылья, и казалось, что она могла летать. Она обратилась к свету.

– Что ты хочешь?

– Я, ЧТОБЫ ТЫ ПОШЛА СО МНОЙ.

– Куда?

– ТУДА КУДА ТЫ ОБРЕТЕШЬ СЧАСТЬЕ, ТУДА ГДЕ ВСЕ НЕВЗГОДЫ ЗАБУДУТСЯ, И ТЫ ОБРЕТЕШЬ ГАРМОНИЮ С САМОЙ СОБОЙ.

– А как же мое дитя?

– ВОЗЬМИ ЕГО С СОБОЙ. ПОВЕРЬ, ЕМУ ТУТ НЕ МЕСТО.

– А мои родители? Как же они?

– ВСЕ ЗАСЛУЖИЛИ ТО, ЧТО ИМ ВОЗДАСТСЯ.

– Я не понимаю.

– ОНИ ОСТАНУТСЯ. – ГОЛОС СДЕЛАЛ ПАУЗУ. – РЕШАЙ.

Тут начальник бросился в свет, и воскликнул: