Николай Филиппов - Долина царей. Книга первая

07
Тот ровно голову держал,
Когда соседу отвечал
Спокойным голосом: «Дружище,
Там наверху наш бог не ищет
Нам чётких способов вредить.
Тут нету навыков особых
Для сильных рук его, способных
Наш мир, как вверено, крутить…».
Тот прокартавил: «Эх, Осип!
Мгновеньем ты неосторожным
К своим, как видно, книгам сложным
И к философии прилип».

08
Купец Осип тот умный был,
Хоть и не очень-то любил
Словами лишний раз бросаться,
А молчаливым оставаться
Порой везде предпочитал;
Но, облюбовываясь светом,
Он собеседника при этом
Вполне прилично уважал.
Наук о мире чтобы сдвиг
Всегда прочувствовать собою,
С приосветлённой головою
Читал он очень много книг.

09
На недовольства близких лиц
Не глядя, тысячи страниц
Он пролистал под упоенье
Про мира нашего строенье
И про движение его.
И много мыслей же добавил,
Когда в глазах себе представил
Картину этого всего.
Не унывая никогда
О неудачливой погоде,
Всегда он думал о свободе
Всего научного труда.

10
Математических наук
Все назиданья прямо с рук
Ему плоды свои давали,
И много в жизни помогали
Для проведенья всяких дел.
И он тем самым все проблемы,
Не пряча голову за стены,
Всегда решать в себе умел.
А торговал лишь потому,
Чтоб, не забыв науки семя
В столь процветающее время,
Кормить себя и дочь ему.

11
Жена его давным-давно,
Заклеив дней веретено
Его лихих научных прений
И постоянных размышлений,
Ушла в другие уголки
Такой империи немалой
И где-то с кем-то проживала
Свои счастливые деньки.
Лишь дочь осталась до конца
С ним жить у рынка и, взрослея,
Всё больше верила в идеи
Чуть постаревшего отца.

12
«Оставь Осипа! И не смей
Его дотошностью своей
Сегодня попусту тревожить!» —
В соседней лавке аж до дрожи
Вскричал ещё один купец
И на него вгляделся строго,
Что тот потупился немного,
Ну, и замолкнул наконец.
А тот добавил, спав слегка:
«Его успех всегда зависел
От знаков правильных и чисел,
А твой же лишь от языка!».

13
Со всех сторон негромкий смех
От остальных торговцев всех
Тут ненадолго разразился,
Что тот немного обозлился
Но вида всё же не подал.
Он лишь свои поправил ткани,
Что для одежды утром ранним
Вполне успешно продавал.
Торговец третий же клинки
И кучу всякого оружья
Протёр тряпицею и тут же
Проговорил тому с руки:

14
«Ну, ладно, Дольций! На меня
Не обижайся! Просто я
Устал от недопониманья
В своих рядах, ведь от скитанья
Так не люблю болтливых рож».
Чуть улыбнувшись взглядом чётким,
Достал с кармана он короткий,
Но, новизной блестящий, нож.
В руках подкинув боевых,
Подал тому, сказав без басу:
«Тебе для тканей. Как по маслу,
Он будет ровно резать их».

15
Опять улыбка на лице
Тут на болтливом том купце
Во всю шеренгу засияла,
И нож рука его убрала,
Чуть повертев перед собой,
В свои торговые закромки;
Он из-под носа выдал тонко,
Махнув приветливо рукой:
«Благодарю! Он в самый раз!».
В ответ кивнул другой торговец,
Держа товары наготове
Для дорогих прохожих глаз.

16
Негромкий слог «Благодарю!»
Промчался ветром на краю
Широкой площади торговой,
Они главой кивнули снова
Друг другу, глянув на простор.
А у дворцовой же картины
Раздался топот лошадиный,
Летевший тут во весь опор.
Из городских ворот больших
Стальные всадники влетели
И, во дворец себя нацелив,
Пустились в ход коней своих.

17
И скрылись все, оставив пыль.
Такой, по-видимому, стиль
Под исполняющим приказом
Безотлагательным же часом
У царских всадников-гонцов.
Торговцы все глядели липо,
Лишь так легко глаза Осипа
На городской легли покров.
Промолвил тихо тот купец:
«Бог лишь вращает земли наши,
А кто и как здесь плугом пашет,
Тот сам себе, как видно, жнец…».

01
Был очень жаркий день, но рад
Той золотой погоде град,
И все широты шумных улиц
По полной мере распахнулись
Для жёлтых солнечных лучей.
Лишь под высокими домами,
Как под пещерными ходами
Чуть оставалось холодней.
Давно не видел этот град
И вся огромная долина
Почти что с белых дней недлинных
В себе каких-нибудь прохлад.

02
А теплота же чересчур
Людей, как выкормленных кур,
Уже замучила, и малость
Сознанье их поистрепалось
В такие солнечные дни.
Поменьше всяческой поклажи
Носили грузчики, и даже
Торговцы спрятались в тени.
Прилавки, будто без людей,
Лишь разносортные товары,
Что не попортятся от жара,
Лежали гордо без теней.