Сергей Цимбаленко - Песни-призраки

© Сергей Цимбаленко, 2020

ISBN 978-5-0051-9617-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Родной мой край, моя земля,

Ты и богата и убога.

Как хорошо внутри тебя! —

Словно за пазухой у Бога!

С любовью бурною к тебе,

Спешу твои красоты веять

И пить желание моё:

Твои секреты явью сеять.

Скажу тебе: «Чего жалеть?!» —

Ты, как Женьшень на снегопаде,

А я, стеблям бросая медь,

Фиглярничаю в эскападе!

Я слышу, ветер музицирует любви,

Но знаю, вихорь расставаний не убудет:

Прошли века – истёрлись в облике Земли,

Оставив нам клеймо различных судеб.

Живое издавна чуралось тупика,

Храня мечтанья о свободе многоликой,

Но черни клык на свет глядит у языка,

Напоминая нам о днях судьбы сердитой.

За жёлтым солнцем во прекрасный любый час

Подарит небо час ненастный, грубый, тихо

И чья-то тень лихая лихом будит нас —

Так будет вновь и вновь, и так же будет лихо.

Невыносимый

Мир,

Загадочное

Бытие,

Ласковая

Земля —

Невыносимый, загадочный, ласковый

Я.

Лицо безнадёжное, чёрное

К её прислонял я губам.

Она притворялась, наверное,

Щеку прислоняя к глазам.

Мы тешились с нею неистово —

Была сумасшедшей гульба,

А в омуте века тернистого

Её называли – Судьба.

Не плач угрюмый свет

В отсветах лихорадных!

Привет тебе, привет,

В объятиях отрадных!

Храни тебя Господь,

Моей молитвой мытый,

И стонет клавесин

В гармонии пролитой.

И музыкой овитый,

Споёт мой век разбитый.

Я видел: плакала весна

В каком-то траурном наряде —

Дожди шушукались без сна

По неизведанным обрядам.

Я видел множество небес

С их лицами калейдоскопа.

Кривые горы, тёмный лес

Топтали даль в земных окопах.

Я видел странствия людей

По разноцветным тропам света,

И смрад чувствительных ноздрей

Мне грудь сцарапывал при этом.

Пугала язвой красота,

И тишиной влекла тревога:

Земля, ты сказочно сыта

И так же сказочно убога.

Я пребывал в разлуке с днём,

Рассветом ночь меня звала,

Стелился песней водоём

И рукописная зола.

Какая Милость! Боже Мой!

Поля! Бескрайние поля!

И улыбалась дохлой мглой

Земля. Славянская земля.

И вдоволь сыт наш гордый край:

Имеем специй карнавал.

И не заменят этот рай

Венеций мёд, Испаний бал!

Я пребывал в разлуке с днём,

Зазывала земля рассветами,

Струился песней водоём,

Рукописными вея пледами.

Какая Милость! Боже Мой!

Тополя, да без края с ивами,

И улыбались в падший зной

Горизонты в тумане гривами.

И вдоволь сыт наш гордый край:

Мы особые знаем специи.

И не заменят этот рай

Ни Испании, ни Венеции.

(Признание в любви)

Венеция, Венеция рубиновая,

Желанная, манящая, малиновая,

Прильнув губами к розовому сну,

С тобой в постели радугой блесну.

Откроюсь я – откройся ты узорницею,

Стадворницей, гандольницей, соборницею —

Мы помолчим в объятиях вдвоём

И лишь потом тихонечко уснём.

Venezia, Venezia жасминовая,

Туманная, струящая, калиновая,

Тебя обняв, я вскоре отпущу

И згину прочь, и снова загрущу.

Я сроду не любил уста других,

Дороже Мне уста Святого Духа.

Так пал на землю кованый триптих

И пустозвоном разбудил округу.

Упал и хныкал. Медная слеза

С очей текла незрячих и свинцовых.

И взвыла лицемерная фреза,

И умер Я во тьме сердец багровых.

Творец Отец – обилие любви,

Я сроду не любил другого края.

Лежу один. Отпрянув от Земли,

Взлетаю вверх и снова оживаю.

Глазами грустными смотрю

В июли с января,

Где первозданный небосклон

Родил кровавую зарю

В безумии эдемских крон

На беды декабря.

Ликует ангел на груди

Нездешний, страшный, злой.

Он лапы въел в мою парчу —

Смотри, мой алый день, смотри,

Как у анафемы скачу,

Закинутый тропой.

Имён каких полуверста

За тайной плети вьют?