Е. Зуева - От пяти до двадцати. Cтихи

Светла Луна в безбрежном небе.
Все украшает свет Луны.
Серебряные нити света
Касаются морской волны.
Как будто дивная невеста
Луна взошла из темноты,
Разлив однажды коромысло
На побережные холсты.
Искрясь серебряной каймою,
Над морем вышли облака,
Украсив золотой главою
В тумане ночи берега.

Луна ночами в небе светит,
Волнуя пламенем огня.
И волны движутся на Свете
Туда, куда зовет она.
Стремится за приливом буря.
В порыве, вал здесь лишь шумит.
Но плещут водяные струи,
Точа отверженный гранит.

Нам свет луны явился ночью,
Проникнув в тьму небытия,
Чтоб мы увидели – воочию,
Покрыта тайною Земля.
Блистает лунная природа
Прозрачной свежестью мечты.
Уходят тени с небосвода
В глухие двери темноты.
Уходит сумрак и тревога,
Когда является Луна.
И робко первая дорога,
Почти средь темноты – видна.

Тенистый лес, зеленый луг,
Цветы и травы над рекою,
У леса одинокий дуб
Клонится мирною главою.
Когда-то узник Пушкин здесь бывал,
От бед бежав среди скитаний,
О родине певец слагал,
В чужбине – сто своих писаний.
Кукушка окликает вдруг,
Шуршание ветра над листвой,
Казалось, говорит с тобою,
Лаская отвлеченный слух.
Поутру, птичьи голоса
Разбудят шумными речами.
Шмели летают над цветами,
За сладкой патокой спеша.
В дали, останки деревень
И полу-крытые амбары
Осели на овраге старом
Где ивы выросли в плетень.
Твои зеленые леса,
Простая русская равнина,
Молчание звезд в ночных вершинах,
Раскатов бури голоса.
Леса, просторы и луга
Дают тенистую прохладу,
Покой, небесную отраду,
Приют земного очага.

Пристанище великих гроз
Седой Казбек. Под облаками —
Снега, хранящие веками
Покой степенных дум и грёз,
Здесь дальние миры видны.
Лишь только отзвуки лавины,
Порой доносятся с вершины,
Тревожа вековые сны.
Стары как мир законы гор,
Где ночью буря может править,
Спеша на утро нас оставить,
Уйдя, ветрам наперекор.
Покинув горные уделы,
Сквозь лабиринты их вершин,
Дарьял* стремится до равнин,
Пробив себе дорогу смело.
Уже прозрачней его взор.
То в водах луч хрустальный скачет,
То шелест наполняет скалы
Росою, унесенной с гор.
Не трогают его свободы
Ни раскаленный летний зной,
Ни холод зимнею порой,
Ни роковых столетий годы.
Здесь не томит печальный рок
Уделы вековых скитаний.
Но света Солнца не обманет
Ревнивый грозовой поток.

Томимое на дне изгнаний
Поднялось из пучины волн.
Принес морской рыбацкий челн
Немой осколок притязаний
Ревнивой зависти людей
Их бытия предмет старинный
И дар их мудрости невинный,
Грозой отнятый у морей.
Ненастная гроза прошла,
Оставив каждому творение.
Кому-то лишь нравоучение,
Другим все то, что забрала.
Незрима нам судьбы игра.
Для нас и завтра, и вчера.
Лишь помня данное веками,
Судьбы итог творим мы сами.

Песчаный берег у воды.
На мелком дне прибоя след.
На глине птичьи следы.
А в небе чайки силуэт.
На выступах песчаных круч
Растет колючка и ивняк.
Камыш раскидистый могуч
Низину занял и овраг.
На веслах лодка рыбака
Стоит в излучине реки.
Не видно мель издалека.
По руслу часто островки.
С почтением человек глядит
В простор течения волжских волн.
Порой с добычею спешит
Двухвесельный рыбацкий челн.

Ликуют тающие воды,
Несутся смело к берегам,
Стремглав, бушуют тут и там,
Уже волнуется природа.
Я слышу ропот их свободы
С высот проснувшихся вершин
Их смех доходит до равнин,
Еще укрытых снежным гнетом.
Омыв порог хрустальных сводов,
Минуя горы тут и там,
Ликуют тающие воды,
Несутся смело к берегам.

На прибрежный песок
Набегала волна.
Озаряла восток,
В бриллиантах – Луна.
Звезды в небе сошлись
В поднебесной стране.
Тени веток сплелись,
Отражаясь в воде.
Было слышно шаги,
Трепет волн и прибой,
Тихий шёпот реки,
Шорох ветра ночной.
Мимо ночи плыли
Облака в тишине.
Туч – не видно в дали.
Солнце в милом окне.