Алексей Боровиков - Рев молодого дракона

Слезы призраком лунного злата
Чуть скользнули по юной щеке.
Пусть летит хоть куда змий крылатый,
Пусть останется там вдалеке.

Этот взгляд ранит душу острее,
Чем серебряный древний кинжал.
Загадать бы какой-нибудь фее,
Чтобы он поскорей прилетал.

Пребывая в полнейшем смятенье
Глушит ведьма безудержный стон.
Только чтоб мимолетным виденьем
Этой ночью явился дракон.

Засыпает плакучая ива,
Упоившись бездонной луной.
Серый волк подвывает тоскливо,
За околицей пахнет бедой.

Вековые дубы расступились,
Древний змий, словно призрак, парит.
Упыри, да и те схоронились,
Хищно-хищно дракон тот глядит.

Воспылали до неба кострища,
Забурлило младое вино.
Соловьем сквозь кусты кто-то свищет,
В мир иной отворилось окно.

Пряный запах волшебных растений,
Как туман над поляной плывет,
И чудовищ безликие тени
У портала кружат хоровод.

И над всем фантастическим чудом
На метле гордо ведьма летит.
В её взгляде горят изумруды,
А дракон рядом с нею парит.

Пахнет воздух пряной весною,
Самолет в синем небе летит.
Там вдали за сонной рекою
Златовласая ведьма грустит.

Ей подвластны любые стихии,
Колдовство дремлет, будто вулкан.
Миг – примчатся к ней ветры лихие,
Превратится сугроб в ураган.

Как щенок, с нею ластится вьюга,
Как сестра, ей седая луна.
Только нет с ней любезного друга,
Как волчица, та ведьма одна.

Шелестит чуть задумчивый ветер:
«Ты, в пустую его не зови!
Придет время, и он тебя встретит,
Унесет вдаль на крыльях любви».

Как прекрасен декабрьский сад,
Все деревья искрятся так чудно.
Ночью дивные звезды горят,
А порой ночь крадется безлунной.

Сизый иней окошко сковал,
Но а в спаленке меркнет лампада.
Древний змей не спеша пролетал,
Для него поцелуй твой – награда.

Кружит в такт с драконом метель,
И луна серебрится незримо.
Незакрытой оставишь ты дверь.
Силой ведьмы дом будет хранимый.

И пускай он, как снег, улетит —
Сладкой горечью вкус поцелуя.
Отчего же так сердце стучит?
Оттого, что влюбилась колдунья.

Закричать бы от напряжения,
что, как обруч, ночь напророчила.
Вкус беды с твердой нотой волнения.
Ведьма снова чертей заморочила.

Словно в шторм, ее пряди вздымаются,
А в глазах мрак пучин морских грезится.
Два крыла над землей поднимаются,
Тень дракона над городом зреется.

Не спеша расползается марево,
Как же хочется ей хоть на час заснуть.
Пробудилось рассветное зарево,
Задремал, угасая, и млечный путь.

Ведьмовство вновь свершилось запретное,
Чтобы он лишь пришел на свидание.
Ведь на то и те чары заветные,
Чтобы ведьмы свершилось желание.

Златый змей чутко дремлет в ночи,
Туго натуго стянуты кольца,
А вдали птица филин кричит,
С древних скал речка змейкою вьётся.

Чертов гребень возник над водой,
Равнодушно Морана взирает.
Разгулялся вдруг ветер лесной,
Ночь степенной свечой догорает.

не испить всей печали вино.
Незаметными кажутся слёзы.
Слово ведьмы, что всё решено,
С безразличием таяли звёзды.

Засыпают на время огни.
Может быть, что грядущее – худо.
Но дитя безрассудной любви
Будет верить в забытое чудо.

Снова запах душистого хмеля
Сквозь туманы дурманит, маня,
Полна чаша волшебного зелья,
Колдовского шального огня.

Рьяный танец. Июньские звезды
Закружились над древним костром.
Затаились могучие сосны,
Ночь накрыла могучим крылом.

Даже мхи расплели паутины,
Чтоб узреть диво гиблых болот.
Пузырится зеленая тина,
Воцарил летний солнцеворот.