Алексей Боровиков - Рев молодого дракона

Дивный жар, как туман, разливается,
Есть ли правда в шептаньях изменчивых?
И за тучкою месяц пусть мается,
Этой ночью мы звездами венчаны!

Мне нельзя, но я скину оковы
Падший ангел под боком твоим.
Ты не верь не единому слову,
Я тону в безграничной любви.

И как водится дочери Евы,
Искушенье дарует твой змей.
Вот и яблоко для королевы,
Ну же, ну же, откушай скорей!

В эту ночь мы с тобой видим чудо:
Для двоих, словно дождь, звездопад.
Перед ним я просить судьбу буду,
Чтобы я вновь отправился в ад.

Знаешь, милая, счастье так зыбко,
Я боюсь лишь тебя потерять.
Не забыть твою мне улыбку,
Когда стану в огне догорать.

И я выпью из язвенной чаши
И достойно все кары приму.
И клянусь со свойственной фальшью,
За тебя ярко вспыхну в аду.

Ты зовешь, проклиная мгновенья,
Обручальное сбросив кольцо.
Я приду к тебе в сновиденьях,
Чтоб увидеть родное лицо.

С полуночных небес снизошел Сатана,
Подарив неземных мне запретных колец.
Было первым кольцо под названьем «Луна»,
На втором мне узрелось созвездье стрелец.

Лунный блеск расплескался в бокале вина,
Млечный путь распростер миллионы дорог.
Звездный свет, сквозь который явилась она,
Тем кольцом погасить до конца я не смог.

А «Стрелец» заискрился, и вспыхнул огонь,
Рыже-черным пространство вдруг стало гореть.
То кольцо мне тогда опалило ладонь,
Мне почудилась Жизнь и суровая Смерть.

И дыханьем твоим мне повеяла ночь,
Ощутил пустоты безнадежной глоток.
И погасла свеча, ей уже не помочь,
Обреченной зарей был окрашен восток.

Покрутил в пальцах третье я молча кольцо,
И узрел я судьбы золотистую нить.
И той ночью твое мне приснилось лицо,
Чтоб покой навсегда я сумел позабыть.

Мы увидим с тобой дым погасшего мира,
И алтарь заискрит, чтоб его возродить.
Две судьбы – одна жизнь, что остра, как рапира,
Сотни мелких узлов, и единая нить.

Посмотри, в эту ночь зажигаются звезды,
Так и неба возможно коснуться рукой.
И твой город, даривший недетские грезы,
Расплескался цветастой фонарной рекой.

И тебе так идет это новое платье,
Ведьмовской блеск коварных задумчивых глаз.
Может быть, на меня наложила заклятье,
Что я целую жизнь отдал в жертву за нас.

И пускай Древний Бог чуть противится тоже,
Это точно пройдет, как с карнизов вода.
Кровь дракона, чтоб мир содрогнулся до дрожи,
Только ведьма его будет с ним навсегда!

А на часах уж двадцать три нуль три,
Струится ночь, будто волокна шелка,
И пара фраз, уколют, как иголки,
Сиянье звезд до утренней зари.

Солнцеворот. И капище искрится,
И Древний Бог желает жертвы кровь,
Ему незнама ведьмина любовь,
И новый взгляд, что на весь мир струится.

Нет, вы подумайте, над городом дракон
Взмахнул крылом над маленькой кофейней,
Еще бы он пошел за чашкой с пенным,
Когда солнцеворот проник в метро.

Людей вокруг пугает карантин,
Великий пес простить не может разрушений,
Возникших от надуманных свершений,
И приговор его для всех один…

Но род людской, как юная стихия,
Что сизым ветром встала у ворот,
Крылатым Хортом, что, расправив крылья,
Склонился повстречать солнцеворот.

А ведьма знает древние законы,
Что нашептала ей сама земля,
Две струйки крови: ведьмы и дракона
Сплелись с искрой живого алтаря.

Поговори со мной, поговори!
Лучом заката или восхода всплеском.
Волненьем ветра из-за перелеска,
Дыханьем ночи заспанной земли.

А если вдруг захочешь помолчать,
То затаись, как небо перед громом,
Прикосновеньем бриза незнакомым,
Ты скажешь все, что хочется сказать.

Можно шептать, стесняясь громких слов,
Или уйти, так и не дав ответа,
И, как Содом, укутаться запретом,
Запретом разжигать свою любовь.

Души моей владелец Сатана,
Но в каждом сне целую твою руку,
Я улыбнусь, превозмогая муку,
Судьбы моей смертельная весна.