Logan L - Ненужный поэт – 2020

Над городом темным

Завис темный туман.

Он мерзостью, гадостью

Травит людские ума.

Вся земля эгоизмом пропитана –

Каждый цветок за себя!

Воздух пропах идиотией –

Её вкус всегда на устах.

В этом мире безумия

Солнце ушло в небеса.

В этом мире безумия

Нет. Места. Умам.

***

Но человек с ясным взглядом,

Идя по одинокой тропе,

Найти смысл пытается

В этой грязной земле.

Идет он к утесу высокому,

Что под собой море таит.

Идет через дороги широкие,

Что горизонт хотят утаить.

Но дороги ему не помеха.

Он страшится лишь одного:

Того, что кроется в стенах злого города –

Того, что развращает сердце его.

***

Он смело ступает на Первую улицу.

Он её назвал как-то «Мусоркой»,

Ведь обитают тут люди… вшивой натуры,

Что прожигают свои дни в алкогольном безумии.

Тут тротуар шаткий

Пропах виски дешевым,

А из окон обветшалых домов

Слышится радостный ор пьяных оков.

***

Следующая улица звалась «Любовью».

Тут стены трещали от плотских утех.

Там… в параллельных домах – друг перед другом

Муж и жена. Изменяли друг другу.

А в переулке соседнем

Какой-то жирный мужик

Ласково вел за руку девочку,

Держа. Её школьный. Рюкзак.

А мимо них проходила младая невеста

В сопровождении трех… знатных… мужчин.

***

Человек, сдержав свои слезы,

Покинул этот низший район.

И, забыв прошлые ужасы,

Вновь. Посмотрел. На свой. Горизонт.

***

Теперь он стоял на улице «Бизнес»,

Тут деловые люди творили дела:

То брата подставят, то мать продадут,

То и вовсе душу сатане отдадут.

Тут было принято после каждого рукопожатия

Пырнуть собеседника в спину.

И кто первый другого пырнет,

Тот в итоге всё заберет.

И так по вечному кругу!

Пока не закончатся либо люди, либо ножи…

И это всего лишь цветочки прекрасного города –

Все его гнилые плоды ещё впереди.

***

Дальше человека ждала «Справедливость» -

Самая честная улица в городе.

На ней часто проводились суды,

Где пострадавшим сапоги целовали.

– «Ты обвиняется в том,

Что твой пра-пра-пра-прадед,

Может быть, оскорбил мою мать!

Теперь вставай на колени,

Целуй мне ботинки

И детям своим накажи,

Что они мои навеки рабы».

Этот приговор самосуда

Оглашал свиноподобный урод,

И другие животные морды

С уважением ему отдавали поклон.

А потом, изрядно его обвалив,

Златой памятник ему сотворили.

И поставили его наравне с медным братом

– с памятником героя… какой-то войны.

– Это нечестно!

– Заблеял голос из огромной толпы,

– этот памятник надо снести,

Ведь медь сейчас нынче не в моде.

– согласен!

– Залаял сосед по левую руку,

– эта жестянка уродливая

Лишь мозолит глаза.

– а меня он вообще оскорбляет!!!

– Крикнул какой-то глист из толпы,

– Как он смеет быть настолько фигуристым,

Когда во мне лишь кости да жилы!?

… Вот так толпа и решила,

Что пора солдату на дно.

Они его крюками обрушили

И забыли, как страшный сон.

***

У человека от этого зрелища

Безумие ударило в голову.

И он, схватившись за волосы,

Рванул прочь! Из этого города…

Благо ему осталось недолго –

Его утес уже манит рукой.

Ему осталось пройти через «Сердце»

И, при этом, остаться собой.

***

На последней улице сидят два старика,

Что мирно в шашки играют с утра,

Но вдруг один из них вскочил со стула

И ткнул в противника пальцем.

– Вы чертов расист!

Вы своею Белою шашкой

Съели три моих Черных!

Вы поганый фашист!!!

Вы геноцид черных шашек устроили!

И думаете, это пройдет без следа!?

Да я вас уничтожу!!!

Получай же расист свою долю свинца.

… И вот. Соперник валяется мертвый,

И победитель смотрит взглядом орла.

Он хвалит себя за победу –

Он вешает на себя ордена.

– Вы… чертов безумец.

Надеюсь, вас хватит инфаркт,

– впервые сказал своё слово,

человек, что пришел с далека.

***

Он простился с городом взглядом

И ступил на святые луга.

Он, наконец, пришел к горизонту

И понял, что путь прошел он не зря.

Он подошел к острому краю

И страх свой отпустил.

Он прыгнул в море с обрыва

И дух свой навсегда испустил.

***

А дальше… Яркий свет.

И шум спокойного моря.

Он устало поднимает глаза

И видит пред собой человека.

Кто-то спас его из океана безумия.

Кто-то вытащил его на берег родной,