Михаил Туркин - Тихая гавань

люди подумали, что они улетели, пали.

Всё оказалось банально, и очень просто:

злым нелюдям эти чайки не давали спать!

И было подброшено отравленное просо;

они все попадали; и уже, не смогли летать.

Как бывает красива чайка, в своём полёте:

она взлетает вверх, падает и, поднимается…

Куски еды старика Михалыча , вы поклюёте;

а, моя душа опустошена, и слёзно ломается!

Чаек уносил дворник с тротуарных дорожек;

птицы летели за помощью, к добрым людям.

Лежали боком и ничком, с крючками ножек.

Старик Прохор: – Ну; сядем, выпьем, и будем…

Он начал, подкармливать птиц; раньше бабок:

понимая, что этим-обеспечит выживание им.

На питание пернатым-не пожалел своих бабок!

Они считали его как родным, близким, своим…

Но, старый Михалыч не сломался, и подаёт еду -,

здешним голубям, воронам, галкам, и галчатам:

им подбрасывает пищу вверх; и, словно на беду, -

помогает, выживать как обездоленным волчатам!

Название дал: чёрные чайки. И, стали именовать

так; галок, ворон, голубей, и прилетевших грачей

а, впереди долгая зима, и им гибели не миновать

и Прохор не спал, и ждал длинных, холодных ночей!

Другие птицы слетели туда, где им подавали еду;

не ожидали подвоха, не зная о людской жестокости.

Крестя и молясь за остальных, – плачу, и мимо иду.

не думали, что вместо рыбы им бросят острые кости!

Дети обыскались больших белых птиц-гордых чаек!

За окна высовывались, не находя заметных комков.

Им: не могли взрослые родители за крепким чаем -,

поведать; как, белые птицы, – ушли от земных оков.

Детям сказали, что чайки сменили ореол обитания:

им нужно очень много рыбы, чтобы вырастить деток;

дети говорят, что не перенесут с ними расставания!

Птицы желают жить на свободе, не перенесут клеток.

Сегодня утром, – спустилось, как знамение с небес:

белоснежное мягкое пёрышко, от маленькой чайки!

Это оставшийся один и выживший в гнезде птенец;

он стал подрастать, пить и кормиться у нашей речки.

Старый дряхлый дед узнал об этой новости; скоро,

задумал худое: стал точить на неё свой острый зуб.

Взял из деревни, с завалинки состарившийся короб;

решил; после, чайку изловить и сварить из неё суп.

Но, заречные жители быстро смекнули, в чём дело;

уже дети в школе учились, и листва в саду желтела.

Деревня, поля, леса и пашня с картошкой поредела;

а, вороны кричали, и носились по полям, оголтело -

Они увидели, как дед с матом и остервенелым лицом

клянёт всё на свете, и ненавистью дышит его натура.

Он гоняется за бедным; и, ещё не окрепшим птенцом;

ведь, он не любит красоты, и, – ему противна культура!

Это выживший птенчик, не вкусивший того яда:

смотрит боком и немного тушуется, при людях.

Остальных потравили: они думали, что это еда!

Заплетаются его лапки, в голых ивовых прутьях.

Прохор машет ему рукой, – улетай далеко, и далече:

тебе необходимо полноценное питание; и вольно…

иначе; скоро, старый дед Кощей тебя тут искалечит!

Ты можешь погибнуть, пасть, и тебе станет больно.

В рассветный час, оно, – забьётся

***

В рассветный час, оно, – забьётся;

сильнее, подгоняя мысли, в кровь.

А над рекой туман и дым завьётся -,

и ты не сможешь, удержать любовь!

Когда, моя душа твоей коснётся,

этой любви, невинный пыл даря;

тогда, любовь, – навек проснётся:

и до весны поднимается её заря.

С тобой обнимая крепче вечность -,

шепчу тебе: родная; лучше, встань.

Твоя весна уходит в бесконечность;

«моя любовь», —не скажет, перестань!

Вам, чашу гнева Господа, – пора, испить

***

Вам, чашу гнева Господа, – пора, испить -

моим обидчикам, мучителям, гонителям!

Что, вам надобно? Никто не сможет пить!

Все знания, – ушли к древним хранителям.

Вы: жизнью пресытились, и деньгами бросались,

спиртное пили из горлышка, курили-паровозом!

Около подъезда очень много судились, и ссосались -,

вся ваша жизнь, гады, – была пропитана навозом…

Униженные, но не посрамленные этими скотами;

внедрились к вам, в ваше слабое звено, кротами.

Теперь, мы знаем ваши мысли, и чуем за версту, -

время придёт, и все поклонитесь святому кресту!

Мне открываются большие врата высокого рая,

где в окнах свет, он золотом объят, и просторен.

Будто, неземной красоты молодая девчонка Рая:

с любовью себя ласкает, я с ней-одно, и доволен!

Ветром подхватятся листочки