Таня Станчиц - ОЛОВО

Стой, деточка! Это Содом
с сеструхой своею Гоморрою.
Ну, ладно… Пусть ищет свой дом…
А может, и я… Было б здорово!…

Мне ангелы дали леща,
когда я схватил их за крылышки.
Теперь я стою, трепеща…
Обнимет другой мою милушку…

Дорога, и столб соляной…
Беги же, беги без сомнения!
Я понял, что значит любовь:
защита и нежность… Спасение

от зверя, что в каждом живёт,
и воет, и воет от голода!

Пускай же тебе повезёт —
Девчонке, Сбежавшей Из Города.

Если б я распрягла нахальство…
Если б все тормоза сгорели…
Я бы стала Царицей Страсти!
Клеопатрой в стихо-постели.

Ох, схватились бы за животики
все, кто только меня читает —
от дикарской моей эротики!
С языка – едва не слетает.

Удержусь… Воробьишка бешеный —
если вылетит – не поймаешь!
Я по сути – почти безгрешная…
Только ты об этом не знаешь.

Сожги все мои червоточины,
Небесно-индейское воинство!
Хочу на любовь быть заточенной,
И в ней не утратить достоинства.

Любить – без сомнений и ревности!
Возможно ль, что это получится?…
Ревную… и к ложке обеденной!
Наверно, мне нравится мучиться…

Наверно, я очень незрелая,
И мне предстоят воплощения…
За шиворот вишенкой спелою
К тебе упаду; и прощения

За всё попрошу, что неправильно…
Что слабо, несмело, сомнительно…
Ты любишь меня – не по правилам.
А я тебя – так упоительно!…

Ложусь с тобой тенью незримою
На узко-операционные…
И капельниц щупальца длинные —
Мои осьминоги знакомые —

Плетут свои сети венозные,
И в сердце тихонько вонзаются…
А сердце – то полнится звёздами,
То – робко дрожащими зайцами…

Люби меня – не-непорочною!
Не жди, когда сбудется главное —
Сожгут все мои червоточины
Небесно-индейские ангелы.

Будто т а м – ничего не будет…
И никто никого не встретит…
… И бездомными станут люди…
… И сиротами станут дети…

Кто-то шепчет мне – будь отвязней!
Однова живём… Расслабляйся!
… Не придумано хуже казни,
чем ломать своё сердце… Каюсь —

мне хотелось всё нафиг бросить!
И уйти в разгуляй-малину!
… Только парни – храни Господь их! —
как сестрёнку меня хранили.

Я домой возвращалась целой.
По дороге жевала кофе.
… Сберегла себя. И успела
полюбить тебя. Но в подкорке —

всё ж стучит шепоточек скверный:
он забудет тебя… загубит…
… Ты не первая… Он не первый…
…Ну а там – ничего не будет!

Даже если… т а м… будет пусто…
И отчаянно… беспросветно…
… К чёрту ложь! К чёрту, братцы, трусость!
Не продажное сердце это.

Всё вкривь и вкось…
Опять мы врозь…
А время – как вода в пустыне:
уйдёт в песок
пустой глоток —
и одиночество отныне.

Всё брызнет вдрызг!
Сорвётся вниз,
что камешек с высокой кручи!
А ты всё спишь…
Как конь стоишь,
прикидывая, как же лучше.

По мне так пусть
тоска и грусть,
разочарованность и слёзы,
чем пус-то-та,
полынь-мечта,
и ложно-пламенные грёзы.

В глаза – песок!
Пустой бросок,
и ветер, как ножом сквозь тело!
Учи-учи…
Лечи-лечи —
от бешенства и беспредела.

Если человек – не единственный…
Если он – не неповторимый…
Я б ушла тропою таинственной
в мир, где каждый – кем-то любимый!

Я б нашла такие соцветия!
Я б сплела такие рубашки!
Ведь за всех любимых в ответе я…
А незаменимый-то – каждый.

Я б сестрою стала – Элизою.
Руки б от крапивы опухли…
Улетела б уточкой сизою —
чтобы небеса не потухли…

Чтобы братья стали крылатыми!
Чтобы сёстры счастливы были!
Чтоб не откупались распятыми…
Чтоб не понарошку любили.

Проснулась ночью… думаю… кто мне
теперь ты… брат не брат… и друг не друг…
Живу в каком-то странном полусне,
похожем на смущенье и испуг…