Ольга Поверина - Жизнь моя – дорога…

Смотрит Бог мой с неба на меня,
Я с крыльца смотрю на небо тоже
И хочу увидеть Бога все же.
В этой ночи мне не страшно с ним,
А на небе бархат ночи темной
Весь осыпан бриллиантом звезд.
Господи, помилуй мою душу!
Господи, к тебе я вся из слез!
Ты укрой меня своею ризой,
Успокой мне душу вьюгой снов.
Господи, тебя всегда я слышу
И мне повсюду кажется твой зов.
Ты прости меня, я не лукавлю,
Я прошу прощения за все.
И за помощь Божью все отдам я,
Потому что верю я в него.
Ветерок холодный бьет крылом в лицо,
Задыхается душа от боли рьяной.
Ты наказывай меня Господь,
но все равно
я тебя любить не перестану.

Выхожу из дома, иду в гости
По дороге, что ведет к погосту.
Мама, я хотела бы вернуться,
С головою в детство окунуться.
Я хотела бы к тебе прижаться
И с тобой вовек не расставаться.
Руки твои теплые до боли
Целовать родные в чистом поле.
Приобнять тебя за плечи, Мама,
Нюхать запах твой родной и пряный.
И от ласк твоих, родная Мама,
Спать всю ночь спокойно до зари.
Ты прости меня, родная Ласка,
Нежною была ты словно Сказка.
И теперь я плачу очень часто,
Вспоминая дни тех давних лет.
Ты приходишь, Мама, ко мне часто,
Но теперь приходишь лишь во сне,
Буд-то уезжала ненадолго
И не покидала белый свет.
Да, я рада даже и тому,
Что тебя обнять во сне могу.

Этот котик маленький малышка,
Лижет мне ладошку, шалунишка.
Что ты там нашел, малышка котик?
Дай поглажу пухлый твой животик.
Он мурлычет ласково в ответ,
Благодарный маленький стервец.
И как у Есенина в стихе,
Я тебя не бью по голове.
Ты котенок Умка, значит умный.
Ты не глупый, а разумный.

И стою завороженно я под снегом декабря,
Пусть летят в лицо снежинки на закате дня.
Это серебро лохмотьев вьюжит и кружит,
Я стою под снегом этим, а душа дрожит.
Мне прохладно. Пудрой снег сыплет надо мной,
Как невесту укрывает белою фатой.
Блеск снежинок, окаймленных нежностью ветров,
Навсегда хочу заполнить среди зимних снов.
Пусть меня увидит мама
С неба, с высоты.
Я стою невестой в белом,
Снежном платье из парчи.
Я повенчанная с ветром,
Обрученная в ночи.
Нам свидетели снежинки и собака на цепи.
Только нет мамы рядом,
Не возьмет за руку дочь.
Не окинет нежным взглядом,
Не проронит слово в ночь.
И укором материнским не стыдит и не клянет.
Один ветер женихастый
Песню свадьбы мне поет.
Один ветер, утешая, обнимает в эту ночь,
Словно всю тоску и боль угоняет прочь.
Он кружит, метелит черные ресницы,
Кудри вьет с размахом, словно колесницы.
Я стою завороженно, словно на юру.
Вся открыта тому ветру,
Знаю – я люблю!
Люблю ветер тот свободный,
люблю белый снег,
Рой снежинок надо мною,
закат и рассвет.
Пусть меня не оттолкнет этот ветер прочь
И, как надобно, обрядом уведет в глухую ночь.

Перед святым ликом, как в бреду
На колени тихо упаду.
Божья матерь, защити меня,
Защити от бурь и от огня.
Душу в твои руки отдаю,
Ты возьми ее беспомощную всю.
Отведи все беды стороной,
Ризою нетленною укрой.
Как покровом укрывала землю – мать,
Мою душу не побрезгуй ты обнять.
Ведь не так уж она и грешна,
Просто бедная духом душа.
Отведи ее ты в келью к Христу,
Пусть излечит он молитвою душу,
И вернется она сильной ко мне.
Я воспряну духом святым в душе,
Я молюсь Христу и Матери его.
Бог отпустит мне грехи все равно.
И хотя не попаду я в рай,
Всё ж с молитвой душа ляжет на алтарь.

Время скачет, старость недалече.
Посидеть хочу я на своем крылечке,
Вспомнить я хочу,
Как утром перед Пасхой,
Пирогами, булками
В нашем доме пахло.
Как блины и крепли,
старушка-мать пекла,
Стоя у печи на восходе дня.
А отец-старик у печи сидел,
Мундштук с табаком он в руке вертел.
Табачок ядреный, дым клубами,
Подшивал дед валенки своими руками.
А теперь так больно, да и страх в душе,
Вспоминать не хочется, что их нет уже.

Роза в сердце, в душе анютки, а в глазах
Танцуют сплошные незабудки.
Хочу стать ведьмой, летать на помеле
Или просто феей прятаться в цветке.
Черные пряди вьющихся волос
Бьются непослушные струями из кос.
Машут на ветру вороны крылом,
Замету дорогу ведьмячим помелом.
Полечу над лесом с диким криком боли,
Помело умчит словно ветер в поле.
Полечу на шабаш и в ночи глухой
Буду веселиться с ведьмовской толпой.
В голом одеянии, черный отблеск глаз,
Птицами из ночи ведьмы все летят.
На лугу, средь леса, у темных вод,
Танец шабаша над костром плывет.
Волосы по ветру, ноготой срамленная
Через костер я прыгну новоиспеченная!
Ведьмы роем тешутся, с визгами летят
Танец шабаша над костром плясать.
В ночь на купалу ты не суйся в лес,
Ведьмы в полночь там крутят куролесь.
На небе луна, как краюха сыра,
Звезды ночь на небе бисером разбила.
По воде туман, жуткая картина,
Дыбом волосьё, дрожь заколотила.
А в костре танцуют пламя языки,
Этой ночью с нечистью лучше не шути.
До утра тот ведьмин шабаш ликовал,
Петух на рассвете громко закричал.
И взлетев на метлах, изрыгнув дикий крик,
С хохотом вся нечисть испарилась вмиг.
Сон прервался утром, близился рассвет.
Буйства шабаша небыло и нет.
Это что, все сказка? Это все во сне?
Не читай Булгакова на ночь при луне!
Лучше б я приснилась феечкой себе,
Без труда б летала в небесах во сне.
Я б в лазурной заводи нашла себе цветок,
Хрустальные росинки собирала б в прок.
Было б не так страшно, было б веселей.
Есть от ведьм отличие у добрых фей.
Вместо помела, крылья за спиною,
С добротой открыта душа всему живому.
Но иногда зажгу я свечку не спеша,
Чудится мне,
Чудится,
Пламя шабаша.