Андрей Буровский - Блокадная кровь. Рассказы, стихотворения, эссе

Мы с отцом шли мимо Гостиного двора… Тут на углу Невского и Перинной лежал труп. Никого тогда уже такое зрелище не удивляло, мы прошли себе мимо. А когда шли обратно, примерно через полчаса, у трупа была отрублена нога. От колена ниже лежало рядом, а мясистые части исчезли.

Другой рассказ человека, семья которого выжила только благодаря тому, что жила в частном доме с погребом. В сентябре 1941 выкопали картошку и засыпали полный погреб, это стало спасением. Рассказ такой:

– Недалеко часть стояла, зенитная. Бабахали часто, но, чтобы подбили самолет, я не видел. Кормили солдат, а тут вдруг перестали подвозить. А детишки, которые без родителей остались, мы их часто видели. То ходят, а то уже прилягут… Видел своими глазами, врать не буду, как солдатики одну такую унесли… Что делали – не смотрел, не пошел за сарай. Но что потом они суп варили – это видел. Ну и это… из чего суп, тоже видел.

Разумеется, такого рода свидетельства замалчивались десятки лет. Говорить о блокаде полагалось только торжественными словами, восхваляя силу духа и героизм умирающих от голода и холода. Лживая до отвращения книга Павлова публиковалась раз за разом, а «Блокадная книга» выходила только через 20 лет после павловской, и отдельными фрагментами. Без купюр ее впервые издали в 2013 году 23 23 1 Адамович А., Гранин Д. Блокадная книга. – СПБ: Лениздат, Команда А, 2013. .

Впрочем, и до нее публиковались книги, камня на камне не оставлявшие от официальной версии 24 24 2 Стахов Х. Г. Трагедия на Неве: шокирующая правда о блокаде Ленинграда, 1941—1944.– М.: Центрополиграф, 2011. Яров С. В. Блокадная этика. Представления о морали в Ленинграде в 1941—1942 гг. – М.: Центрполиграф, 2012. Гланц Д. Блокада Ленинграда 1941—1944. – М.: Центрполиграф, 2009. – С. 41. .

Но самой страшной «тайной» в СССР было даже не число погибших. Гораздо более страшная тайна – что в Ленинграде во время Блокады продовольствие было, и что его постоянно привозили. Что при желании властей все население Ленинграда могло быть снабжено продовольствием, начиная с осени 1941 года. И что запасы продовольствия в Ленинграде были.

«Городское и областное руководство проблем с продовольствием не испытывало: «В правительственной столовой (Смольного. – Ю.К.) было абсолютно все, без ограничений, как в Кремле. Фрукты, овощи, икра, пирожные. Молоко и яйца доставляли из подсобного хозяйства во Всеволожском районе. Пекарня выпекала разные торты и булочки», – это дневник сотрудника столовой Смольного. Из воспоминаний ленинградского инженера-гидролога: «Был у Жданова (первый секретарь Ленинградского горкома. – Ю.К.) по делам водоснабжения. Еле пришел, шатался от голода… Шла весна 1942 года. Если бы я увидел там много хлеба и даже колбасу, я бы не удивился. Но там в вазе лежали пирожные».

В этом контексте абсолютно логичной выглядит телеграмма Андрея Жданова в Москву с требованием «прекратить посылку индивидуальных подарков организациями в Ленинград… это вызывает нехорошие настроения». Более того, в Москве, в частности, в партийно-номенклатурном руководстве Союза писателей, сложилось мнение, что «ленинградцы сами возражают против этих посылок». Берггольц по этому поводу воскликнула в дневнике: «Это Жданов – „ленинградцы“?!»

[Сам по себе вопрос о «посылках» крайне интересен: значит, посылать их было возможно? Организации могли слать в Ленинград индивидуальные посылки? Тогда – как же блокада?! – А.Б.]

А вот фрагмент (запись от 9 декабря 1941 года) дневников сотрудника Смольного, инструктора отдела кадров горкома ВКП (б) Николая Рибковского: «С питанием теперь особой нужды не чувствую. Утром завтрак – макароны или лапша, или каша с маслом и два стакана сладкого чая. Днем обед – первое щи или суп, второе мясное каждый день. Вчера, например, я скушал на первое зеленые щи со сметаной, второе – котлету с вермишелью, а сегодня на первое суп с вермишелью, второе – свинина с тушеной капустой». Весной 1942 года Рибковский был отправлен «для поправки здоровья» в партийный санаторий, где продолжил вести дневник. Еще один отрывок, запись от 5 марта: «Вот уже три дня я в стационаре горкома партии. Это семидневный дом отдыха в Мельничном ручье (курортная окраина города. – Ю.К.). С мороза, несколько усталый, вваливаешься в дом, с теплыми уютными комнатами, блаженно вытягиваешь ноги… Каждый день мясное: баранина, ветчина, кура, гусь, индюшка, колбаса; рыбное – лещ, салака, корюшка, и жареная, и отварная, и заливная. Икра, балык, сыр, пирожки, какао, кофе, чай, 300 грамм белого и столько же черного хлеба на день… и ко всему этому по 50 грамм виноградного вина, хорошего портвейна к обеду и ужину… Я и еще двое товарищей получаем дополнительный завтрак: пару бутербродов или булочку и стакан сладкого чая… Война почти не чувствуется. О ней напоминает лишь громыхание орудий…». Данные о количестве продуктов, ежедневно доставлявшихся в Ленинградские обком и горком ВКП (б) в военное время, недоступны исследователям до сих пор. Как и информация о содержании спецпайков партийной номенклатуры и меню столовой Смольного» 25 25 1 http://www.rg.ru/2013/01/18/blokada.html .