Любовь Глотова - Буквы на песке. Стихотворения

Он младше её лет на тридцать,
ей под девяносто.
Она всегда жила с молодыми,
много пила с ними и смеялась,
но была такая здоровая —
всех похоронила.
Этот последний окажется первым,
кто переживет её,
единственным, кто похоронит.
Она лежит со сломанной шейкой бедра,
бывшая великанша,
размер ноги – сорок седьмой,
рост – метр девяносто.
Ещё колдуньей её называли
соседи и на заводе.
Он орет на неё —
сколько лет тебе, спрашиваю!
А ума ни х** нет!
Сколько лет тебе?
Пятьдесят, отвечает бывшая великанша,
а тебе шестьдесят, любимый.

Пётр, вы тоже видите? И чего?
Камень свалился на голову, кирпичик.
Павел, смотрите, надо же, каково —
но дышит ещё и, похоже, что ищет спичек.
Надо его держать и нести в овраг,
там травмпункт, рентген и зашьют, наверно.
Пётр, я подозревал, что вы не дурак.
Павел – крылья в кусты и немного нервно.
Взяли. Несут. А ему снится розовый куст,
белые, красные розы и пчёл жужжанье,
мягкого рта солёный весёлый вкус —
тот поцелуй единственный на прощанье.

Гадать, где вынырнет нырок —
с какою рыбкой.
Он весь укрыт, им правит рок
волною зыбкой.
Рыбёшки бледный костерок
скользнёт в утробу.
Рывок и снова кувырок —
что к небу – к нёбу.
Мне нравится твоя игра
смертей и пира.
Я берегом иду, пора
от моря – к миру.

нет ничего хуже эротических сцен в кино
и зачем мы пришли в кино

сижу, из термоса попиваю вино
представляю себе мимино

лишь бы не смотреть на придуманный секс
безопасный кекс

лучше по саратову босиком
дом наш милый дом

где ни секса который год
ни шампанского в новый год

где сидишь себе смотришь один в окно
хорошо
темно

Уток букет в полынье озера —
турецкие семечки на сковороде
обжигающей январской воды.
Клювам навстречу
хлеба мякиши и корки с неба летят.
Лебедь только уток щипать успевает.
Две вороны прыгают вокруг него
на никудышных ногах:
«Скажи, скажи, как ты нас любишь?»

драгоценная вина
тёмная подруга
в очереди тишина
и глуха округа
свой не свой какой-нибудь
может быть настанет
и осветит этот путь
и назад потянет