Сергей Яременко - Осень в фиолетовых чернилах. Стихи и рассказы

Зашла на пару с разлукой.

Отца моего больше нет,

Надгробное покрывало

И желтых тюльпанов цвет

В памяти только осталось.

И брат, как-то горько, сказал:

– Давай принимай эстафету,

Стихи наш отец сочинял

И ты может станешь поэтом!

Я не заплакал тогда едва,

Себя ощутив одиноким

И вышли из сердца слова —

Стиха неровные строки.

«Сижу на заборе

ноги свеся,

У меня большое горе,

я потерял отца.

Он умер в электричке,

ехав, домой…

Сижу я по привычке

мотая ногой…»

Да и чем тут не зашивай,

На сердце детскую рану,

Мне не нравится месяц май,

И запах желтых тюльпанов.

Куролесица, куролесица,

Нескончаемых дел череда,

По спиральной карабкаюсь

лестнице,

На заброшенный, пыльный

чердак.

Сколько хлама тут и забытого,

И ненужных, потёртых вещей,

Сколько мелкого, габаритного,

От замков поржавевших ключей.

И амбиций бетоном залитые,

И замоленных наспех грехов.

Обещаний за годы забытые,

Белых крыльев не знавших

ветров…

Сколько мыслей благих и

измученных,

И шафрана пожухлой листвы,

Монотонного и певучего

И хореев из туч грозовых.

И мелодий огромное множество,

И аккордов гитарных страстей,

И пацанских историй – художества,

И портретов ушедших друзей.

Куролесица, куролесица,

Нескончаемых дел череда,

Я все чаще взбираюсь по лестнице,

На загруженный хламом чердак…

Ловлю серебряную нить,

В эфире пальцами сухими,

Чтоб душу рифмой опалить,

Лаская взорами немыми.

Глоток полухмельных чернил,

Перо летящее с обрыва,

Чтоб под аккорды верных лир,

Болело сердце без отрыва.

Я отнесу стихи на суд,

Едва проснувшихся присяжных,

Чтоб эксгумировали суть,

Сатиры аксиом бумажных.

Залью сухим вином огонь,

И эйфории быстротечность,

Чтоб новый стих был обречён,

Оригинальностью на вечность.

За земные горизонты

Побежала полоса,

Счастье залпом выпиваю,

Что есть силы разбегаюсь

И взлетаю в небеса…

Я лечу над полем взлётным,

Подымаясь смело ввысь.

Тут рукой подать до рая,

И мне кажется земная,

Неприкаянною жизнь…

Я случайно обнаружил,

Крылья за своей спиной,

В чудеса совсем не веря,

На стихи лишь тратил перья,

думал раньше, что земной….

В голубые горизонты

Убегает полоса,

Если правильны расчеты,

То в душе мы людилёты,

Всем по силам небеса!

Сквозь тьму ослепших глаз,

Наполненных тоскою,

Где бьется ум в сетях,

Не зная, как служить,

Пытаюсь разглядеть

Оставленной звездою,

Еле заметный след,

Нихромовую нить.

И в омуте глухом

Я рву вселенский вакуум,

В гвоздях распятых рук,

Не замечая кровь

И броситься готов

В безжалостную драку,

С любым, чтобы добыть

Бессмертную любовь.

Брожу один во тьме

Эфирных коридоров,

Среди чужих теней,

Вдыхая холод снов

И безответно верю,

Что встречу её скоро

И этот миг один

Сто жизней ждать готов.

Моей печали семена

Упали в чернозем небрежно.

Из прошлого стоит стена,

Бетона серые тона…

Цена заплачена сполна,

В ней замурованы надежды…

С карниза млечного пути

Разбрасывал бездарно звезды,

Я рвал нейлоновую нить

И мог любить и не любить,

Я мог прощать или казнить

И проиграть всё виртуозно.

И думал может отмолю

Крест положа на грудь сакральный

И что когда-то полюблю,

А все долги сведу к нулю

И бренный мир благословлю

Своей мелодией банальной.

Моей печали семена

Упали в чернозем небрежно.

Из прошлого стоит стена,

Бетона серые тона…

Цена заплачена сполна,

В ней замурованы надежды…

Все понимают – положено,

Кушать детям мороженое!

Но папы и мамы не знают,

Что дети его обожают.

Это не борщ и котлеты,

Ни макароны с омлетом

Взрослым совсем не понятно,

Что есть его очень приятно.

Повышает оно настроение,

Улучшает и слух, и зрение,

Что оно от любой болезни

И есть его очень полезно.

Всем бабушкам это известно,

В мороженом сила и честность,

Кусать и лизать его можно,

Понять это вовсе не сложно.

Внуку, как это положено,

Купила бабуля мороженое