Валерий Бронников - Лешукония

Встречают. Хлеб. Соль. Русский хор, как обычно.
Снимают кино и берут интервью.
Держать на перроне людей неприлично,
Увозят в большой дом, где чаю нальют.

Поездки и встречи, решенье вопросов,
А вечером в клубе при всех разговор.
Коронный вопрос для Единых всех Россов:
«Когда одолеем разруху и мор?»

Сидят ветераны, Квашнин-однокашник,
Элита деревни – большая семья.
Совет депутату – вернуть весь загашник,
Что съела внезапно реформа-свинья.

Вернуть к нам на Север достаток и радость,
Хозяйства, работу, все льготы, жильё.
Там разве не видят, что с Севером сталось?
А может, и видят, но как-то не всё.

Гость, в общем, на Севере очень желанный,
Он в дар получил небольшой сувенир:
Для русской души туесок деревянный,
Чтоб думал про Север с московских квартир.

И снова туман, самолёту задержка,
Октябрь и не греет холодный бетон.
От нас депутат уезжает, не пешка:
Артур Чилингаров. Пустеет перрон.

Володя зашёл, как всегда, с прибауткой:
«Готовьте, хозяева, хлеб мне и соль!»
Сказал не всерьёз, как бы походя, шуткой,
Но шутка сыграла здесь главную роль.

Обед, так обед – гость всегда в доме праздник!
«А чем угощать-то? – Шаром покати!»
Нет в доме колбас, яств и пряностей разных,
Детишки на сёмге привыкли расти.

Хозяева встретили гостя радушно,
Решили, что будет крестьянский обед.
Уютно, приветливо и простодушно
Возглавил застолье седой сельский дед.

Простой, незатейливый стол деревенский,
Да лавки на ножках вдоль чинно легли,
А там, во главе, стульчик выгнутый венский,
Расставили мебель в избе, как смогли.

Шмат сёмги нарезан большими кусками,
Из моря рыбёшка, поморский засол.
Привыкли делиться, чем Бог дал, с гостями,
В итоге: заставлен посудой весь стол.

Картошка дымится, хлеб горкой ломтями,
Огурчики в банке, а в миске икра,
Тарелка с большими из рек «харьюзами».
Всё просто и скромно – природа дала.

На выбор есть супчик на плитке куриный,
Уха из налима, да лося губа,
Парная свинина, капусты лист дивный,
Карась и две щуки на кромке стола.

Сметана и творог, в тарелочках студень,
Запить есть кисель, крепкий чай, молоко.
Обед весь нехитрый по скромности чуден,
Как видите – жить на селе нелегко!

«Садись-ка, Володя, за стол, не побрезгуй!» —
Хозяин рукой мужика пригласил, —
«Крестьянской традиции, друг, соответствуй,
Отведать хлеб-соль наш найди в себе сил.

Нет в доме у нас, как в Москве, изобилья:
бананов, «Макдональдов», синих котлет;
Нет красок в еде и добавок засилья,
Простой наш крестьянский и скромный обед!»

Привыкли на севере скромно питаться:
Картошка в мундире да сёмга, да чай!
Для гостя хозяева рады стараться:
«Садись, друг любезный, садись не серчай!»

Картошка дымится, хлеб горкой ломтями,
Огурчики в банке, а в миске икра,
Тарелка с большими из рек «харьюзами»
Всё просто и скромно – природа дала.

На выбор есть супчик на плитке куриный,
Уха из налима, да лося губа,
Парная свинина, капусты лист дивный,
Карась и две щуки на кромке стола.

Мезень с Вашкой воедино,
Ниже Шумбалки родной,
Живописною картиной
Слились в стрежень золотой.

Распростерлась зелень луга
За широкой речкой Вашкой.
Полюбили мы друг друга,
А любовь сладка, как бражка.

Эх! Лешуконь, Лешуконь, Лешуконь!
Славная сторонушка.
У влюбленных тех покой
Выпила до донышка!