Александр Василенко - 38 страниц. Верлибры

Сфинкс и Человек

деревья от этого света
крючковато заскрежетали
вовсе не от холода

многорукий чародей
спрятавшийся от обитателей
из прямоугольных нор, колдовал
сверкал символами в подкорке воздуха
чтобы остолбенело время
и слова сфинкса стали слышны

и вдруг стало слышно
как тысячи тайн
хором поют:

Я-я-я-а-а-а-я-я-я-а-а-а-я-я-я-а-а-а-я-я-я-а-а-а!

Капитан Страх, убивший моего Старика
вернулся на берег
для него я просто чайка
вопящая над грозной
океанской волной

мне кажется, все эти личности
с пиявочными присосками
вместо глаз – его отпрыски
они приходят ко мне
пожирать радость

предлагают выпить, покурить
притащили мне интернет
спрятали книги
закрыли в шкаф трёх сестёр: В, Н, Л

что ж, с ними не так уж и плохо
несмотря на то, что они меня пугают
– с ними свободно, пьяно и весело
по утрам они оставляют головную боль
и песочные часы на столе
как чёрную метку

и я их вижу спросонья, когда
последние песчинки проваливаются вниз
и чувствую в этот момент
как будто бы гнал на машине
и вот внезапно лечу с горки
прямо в чёрную бездну
– времени мало

и вот я прихожу к Нему
к моему Капитану – он состарился

почему-то привычно грозит мне
сильно ослабшей рукой
похожей на мокрую ветку
обтянутую куриной кожей
той, которой он столько лет
держал меня за горло

и я с трудом сдерживаю смех
мне очень щекотно

а он злится, грозит мне
теряя слова из обвислого рыбьего рта
– он давится сам собой
между зубов застряли волокна страха
его глаза стали мутно-серыми
Маленькими (хотя и говорят
что у страха глаза велики)

– я ухожу.

улетаю, как победившая ветер чайка
зная, что он не сможет заснуть ночью
от невидимых слёз

и я прощаю его, ведь он
так похож на моё отражение на Луне
двадцать с лишним лет назад…

он убил моего Старика
поглотил его
стал им.

на переулок, разглаженный безлюдностью
из-за ворчливой телефонной будки
заглянуло лицо голубоглавого
старичка ГАЗа в старомодных
круглых очках-фарах, в которых
танцует рассеянный апрель

грузовик, подпрыгивая, напевает:
дрынь-дынь-дынь-дынь-дынь!

а на квадратном боку надпись

ХЛЕП

– время сдуть пыль с Книги чудес
раз тут машина из детских рисунков

актриса весна открыла новый сезон

в журчащем платье приветствует песней парк
и сушит золотым феном
его прохудившийся серебристый халат
и он, боясь наготы
ищет зелёные брюки

может ли кто-то заметить
превращение человека в птицу
когда на улице такой спектакль?
а ведь птицы никогда не пользуются часами
и не слышат сотовый телефон

даже полностью
заряженный.

металлическое а капелла,
гнусавящая со стены
о летающих кирпичах
вместе с соседом
превратившимся во влажное конфетти

об огненных отпрысках Валькирий
влетающих туда, где ещё вчера
так хорошо шутилось
после трёх бокалов пенного

а капелла
трамбующая горизонт
чёрными как слепота грибами

а капелла
сдувающая плоть с костей
как в Хиросиме

язык репродуктора
елозит смычком
по барабанным перепонкам
скребётся когтями
металло-децибел в нежный глаз
июньского неба

диктор официально
с трясущимися по-левитановски
поджилками

наложен эффект на голос:
водолазный костюм

внимание! внимание!… —

баночка с чёрной гуашью
блокадных хроник падает
мне на лоб
заливает глаза:

задубевшие тени
пьют воду из проруби
на переправе из ада в аид

бывшие люди прощаются молча
с ними, тонкими, как сухие листья
в цинге и с рахитом

под ледяными половицами:
поеденные пулями
человеческие баржи

Невский пятачок

дыры в домах
сугробы
гробы