Наталья Крылова - Как бывает

А рядом с ним она, тайная его жена,

Тихонечко его жалела, варила, убирала,

И тёпленькой водой, заплаканные его очи

Все утирала… И потихоньку рыдания

Облегченный вздох сменил,

Усталая улыбка, объятия во круг ее прекрасных ног,

И поцелуи в кругленький живот,

Который каждый день растет, растет,

И вот, уж скоро срок придет…

– СУД –

Самый страшный суд – людской.

Неведением и страхом порожденный.

И станет после гнева, народ сей, на век,

Безумием, и жестокостью клейменный…

По всей губернии пошел слушок, мол

« В церкви ведьма, со святым Отцом живет…

Отец наш околдован… – говорили, -

…Нечистый в церкви правит…

Видать уж, Нечисть не боится ни креста,

Ни ладана, ни святой воды…» -

И говоря так, люди, гнев

И страх свой распаляли, и обезумевшие

У дверей церкви, с факелами,

Стали огнем сжигать ближайшие кресты…

– «Мы верили тебе, а ты…

Нарушил житие святых…,

Ты нашу веру в нас убил…, богохульник…,

Нет – ты вор…, ты нашу церковь осквернил.

И потому – сожжем тебя и церковь,

И твою жену…» -

И ярость отразилась в пламени,

Горит духовный дом,

и пламя полно гнева праведного,

Хоть правильного нет ни капли в нем.

А Отче, далек уж от церквей,

Не видит уж губернии своей,

Не оборачиваясь, он бежит,

С беременной супружницей своей.

Сказала рано утром, что вот-вот родит,

И нужно уходить подальше от людей,

Пока никто не видит их.

– ТЕМНЫЙ ЛЕС –

Вот темный лес с живыми частыми деревьями,

Вокруг весь шелестит, и дышит,

Вот-вот обовьет ветвями…

И ветер, средь живых ветвей,

Листья слабые срывает, они словно

Лиственный ручей, струятся под ногами.

Бежит святой Отец, лесных чудес не замечая,

Их нет, как будто. В темном лесу ни лучика,

А между тем, давно прошло уж утро.

И под собою ног не чуя, брели они,

Все прошлое минуя, вперед…

На встречу новой их судьбе,

И не известно, что их ждет, и где?

– Вперед, – говорила она ему, сквозь тернии

Пробираясь, – Там…, мама у меня живет…

Она уж заждалась.

И время потянулось, как будто нет его,

Ход остановился, и кроме леса темного,

Усталости, нет больше ничего…

Бежит Святой Отец , в свои грустные мысли погружен…

– Пришли…, – её услышал голос, в лесной

Тиши, как звон.

Он поднял очи, пред ним, выросла

Из-под земли изба. И по средине леса одно окно,

А в нем горит очаг, у очага Баба–яга…

Он глянул…, обмер весь, и побелел – огонь

В печи пылающий и жаркий, а на полу, пред

Бабою ягой, лежит девица молодая,

Кричит в бреду, старуха роды принимает,

Младенца на руки берет, а он молчит, и ясно,

Что он мертв, и не совсем он человеческий детеныш,

Старуха зелье молодой дает…

И девица тихонько замирает, не долго думая,

Младенца мертвого берет, и в печь его,

Пока младая не очнулась снова…

Ужасный крик послышался в лесу,

От ужаса затрясся Отче, задрожал,

Отпрянул от окна, схватил жену за плечи, рот открыл…

– Молчи, – сказала вдруг она, – держи меня покрепче.

И в избу, к матери ее Яге, вошли.

В дверях остановились оба.

Нет и следа, от страшного деяния,

Все чистенько, светло, к приему их готово.

Мать улыбнулась, посмотрев на них двоих,

Сказала ласково – Ну заходите оба…

– СЛУЧИЛОСЬ –

Дочь с матерью покрепче обнялись,

Как будто бы не встретились, а на века

Простились, как будто бы последний

Раз видят друг друга.

Обернувшись, она к нему пошла, и обняла

Милого друга, так, что он смекнул -

Последний раз видит свою подругу,

Отчаяние и страх им овладел.

Но делать нечего, видать страдать его удел.

Покоя нет в его душе, смиряться больше

Не хотел, хотел земной любви и быть

Её любимым…

Но тут повернувшись

К матери своей, она пред нею встала

На колени и плача, с шеи амулет

Сама сняла…, мать руки протянула,

Амулет взяла…и гром, и молния сверкнули,

Все затряслось, в дыму, в огне, пропало

Тело девы юной, мелькнув неоновым огнем,

Вместо нее…, дракон огромный…

В миг, в след молнии и грому, и он исчез,

Оставив дыма занавес и искры…

И гробовая тишина заполнила весь лес…

Ни зги не видно, дым застлал глаза.

Он рухнул на пол, застонал, заплакал…,

Больше нет ее…, и он давно уж сам не свой,

И не в себе давно, лежит в дыму и тишине,

Как в пустыне одинокий…, вдруг – шорох,

Какой-то скрежет услыхал, в душе, сразу,

Как-то потеплело, вот дым рассеялся,