Наталья Крылова: Как бывает

И спохватившись, крестом святым окинул он себя.

В обратный путь, уже потерянный, молитвы позабыв.

Он этой встречей был обеспокоен, давило грудь.

Как будто ждал, еще чего-нибудь…

Но вот проходит день, за ним другой,

И снова будто бы настал в душе его покой…

– ЯВЛЕНИЕ –

Весенняя пора в самом разгаре.

И тают белые снега, в огненном пожаре.

Игривый ветер поднимает лужи.

Душа кипит, на смену ледниковой стуже.

Окончен пост, и веселятся девы

В хороводах, своей красою головы кружат,

Юных кавалеров, глупости летят, не новые,

Искушения, грехов капканы коварные,

От самого лукавого – давно готовые.

Шло время, святой Отец – почет и уважения

От горожан стал получать, за кроткий нрав,

За отпущение грехов, за все, что мог

Посланник божий, покаявшимся дать.

Уж пост прошел, а он, по прежнему, в посту,

И на коленях, пред иконами святыми,

В молитвах, прощение, за маловерие

У Господа просил усилить крепость сил…

Вдруг шум…, и крик толпы, донесшийся снаружи,

прервал общения святых,

Молитвы тишину нарушив, Отец наш встал,

И поспешил церкви дверь открыть, чтоб

С ветром свежим, в объятья девушку пустить.

Отпрянула толпа от церкви, не смея, в гневе,

Переступить дверей святые петли…

– Святой отец, отдай нам эту ведьму,

сожжём святым огнем её,

избавим от греховной жизни.

– Кричали мужики, и бабы выли,

А маловерные камнями девушку забили.

Несло костром…

Не глядя, Отче заслонил, несчастное создание,

в церковь ввел.

– Всем до свидания, – и дверь закрыл.

И тут увидел: девица затряслась, в обморок

Упав, как перышко повисла на его руках.

Подхватив, почти что, невесомый стан,

Отец отнес ее в дом свой, и уложил там.

Молитвами и травами лечил, и разными

Бульонами поил…

Толпа, еще немного погудев, не получив ни

Зрелища, ни крови, домой вся разошлась,

Не вспоминая о девице боле.

– КАК БЫВАЕТ –

Леча от ран несчастное создание,

Пред ним не девушка, почти дитя,

Он воспылал к ней, человеческим желанием,

Как только та, открыть смогла глаза…

То омут, колдовских озер, не просто зелень,

То леса красота, бескрайность неба.

Волосы – пахучие водой, струящиеся

Водопады, и обещающая сладость

Медовые уста. Пред ним стоит, дочь леса

Дикого и утренней Зари, воплощение

Первобытной красоты, сложила руки у груди…

Она:

– Отче, отпусти грехи… – а голосок,

журчание воды, как легкий ветерок,

солнца первые лучи, как из под снега

нежный маленький цветок – на сквозь,

Пронзила сердце, оба глаза.

Застигнутый врасплох, нежностью живой,

столь откровенной… Горит душа,

Страстью юности младой опаленный,

Он обезумел…

Обычно тихий и простой, он нес исправно

обед свой, но ныне вместо разума

лишь мысль одна: "Она…Она…Она…"

В начале было состраданье, затем

зов рыцаря, живущего в мужчине каждом

С детства, братская любовь, потом любовь

Отца, и наконец, духовная любовь,

Сменилась зовом плотским.

Ему хотелось нежности, не только слов…,

И над духовным,

Вверх взяло, природное мужское естество.

От прежней святости и безмятежности его,

Нет ничего.

За плечи хрупкие держа, в очах ее

Не видно дна, тонул…

Обвит ее руками, и

Поцелуями его всего покрыла нежными.

Забыв обеты прежние, он страсти предался.

– ХОТЕЛОСЬ БЫ СВЯТОЮ БЫТЬ… –

Хотелось бы святою быть, и видеть святость,

И в юной девушке, и в молодом парнишке,

Но мир не мною создан был, решать не мне,

Падение святых всегда заметней,

Нежели грехи иных.

Вот новый день, и светел, и прекрасен,

Златая светит пыль, в солнечных лучах.

И золотое, утреннее солнце, отразилось,

В приоткрывшихся от сна, пустых очах.

И тело ватное, словно вынута душа.

От страсти пробудившись, как от дурного

Сна, чуть не сошел с ума – на подушке, рядом

Прекрасная и нежная, все еще она.

Как воин после битвы, находит

Обезглавленным себя,

Корабль после шторма – на тысячи кусков разбит…

Нарушены обеты! Сменила покой в душе – война.

Он обнаружил руины – самого себя,

Духовно был убит.

Отчаянье и страх – удел святых,

Нарушивших завет духовный.

Прошлое нельзя вернуть,

А искупление грехов – лишь кровью!

Не осталось ничего…

И на коленях, каясь и молясь, прося прощения, бормотал он,

В рыданиях задыхаясь…

И так изо дня в день,

Из ночи в ночь, не замечая ничего.