С. К. - Безымянные искры

Расскажите мне о лучших мирах, что существуют объективно. Ворох опавших листьев и исписанные клочки бумаги на столе – это наилучший синтез природы и человека. Я люблю нести бред, чтобы продолжить стих, что не может продолжиться сам по себе, ибо ему нужен помощник. И мне самому нужен помощник, а тебе нужен помощник? Долго ли ты будешь как единица, как отшельник посреди человеческого моря? Поймешь ли ты, что бесценный дар, что мы несем в себе – это труд социума?

Мы так полюбили ставить оценки, что забыли о ценности. Нам так понравилось обладать, что мы уже и не помним, как быть. И вот, ты раздаешь цену каждому, но почему–то не ставишь ее себе. Двуликий пес, трехрукий обманщик, ты потерял себя в круговороте сюжетов, которые втюхиваешь каждому встречному. Однажды ты, не заметив как, изменишься. Это жизнь, что приносит свежесть и разруху – она нагонит тебя.

И ты в лице меня вспомнишь всех своих бывших подружек, все свои ушедшие любови. Всех до единой, все до детали мельчайшей. Ты заплачешь, я знаю, ты зарыдаешь. В тоннеле погасят свет, унесут декорации. И ты узреешь как было на самом деле, но уже не сможешь ничего исправить, ничего переменить. Ты просто затихнешь, как на похоронах, и поймешь, что это только первый шаг на пути.

27.12.2019 г.

Он шел и смеялся. Бубня анекдоты себе под нос, он не мог сдерживать безумный хохот. Лёня, где ты теперь? Куда ушел ты, блестящий дурак? Мне не хватает тебя. Твоего искреннего “спасибо”, твоих таких настоящих лохмотьев. Ты был, словно Демокрит, что познал мир, и поэтому так забавно взирает на видимо–невидимое. Но в один день ты испарился, тебя не стало в моем окружении. Я надеюсь, однажды ты вернешься, и я скажу, что понял тебя.

Одна тусклая лампочка, и я в углу комнаты, лежу, наблюдая, что есть. Кто–то хочет изменить мир, так что готов умереть, лишь бы сделать это. Я же хочу смотреть на то, что было, есть и будет, фиксируя это в понятия и образах. Мне хватит и этого – самого малого, самого многого. Созерцать, схватывать, описывать и отдавать другим. До самого конца – до последнего вздоха, я хочу заниматься этим и шагнуть в тень, когда поэзия перестанет быть собой.

Тоска и меланхолия. Мрачный Петербург. Зеленая трава и снег. Давай уйдем отсюда. Держи меня за руку, и мы поднимемся на хрустальную вышку, с которой видно все. Посмотри на сущее глазами абсолюта, взглядом бога, подобно Спинозе, и твои проблемы улетучатся, как сигаретный дым, когда окурок дотлел. Если бы я сумел, то сжег бы дотла то, что не дает спать по ночам, но я лишь проводник бытия, что всегда везде и неизменно.

Нажать на “Стоп” и лечь спать, чтобы после – повторить сегодняшний день. Так безопасно, так знакомо. Безрисковый ты, безрисковое общество. Стерильное существование, где все заранее просчитано. План расписан, и ты идешь по ступенькам в небо. Но это небо – дырка в полу, которую не заделать. И ты молишься, ибо нет больше опоры ни на кого, а дыра лишь разрастается. Тебя охватывает ужас, но, щелк, и ты просыпаешься. Я не буду больше рабом своих привычек!

28.12.2019 г.

Полная Луна, и вой собак, что рыщут в поисках еды. Моя компания на сегодняшнюю ночь определена и забронирована. Я сижу на ветхом, разваливающемся стуле, попивая зеленый чай с мелиссой. Метагалактика у моих ног, но что мне делать с ней? Это странные дни, которые оставляют идеальные шрамы. Сложно себе представить, что не нужно становиться кем–то, чтобы быть собой. Ох уж эта загадка – пройти дорогу, чтобы снова вернуться в ее начало. И так цикл за циклом, пока не наступит дикое осознание самообретения.

Мы прогуляем уроки минувшего и начнем с чистого листа. Чистый опыт новой земли. Откройте все двери, приготовьтесь войти внутрь. Первый луч Солнца, первобытный крик младенца. Полет чаек над прозрачным морем, в котором скрыты сокровища небес. Танцуйте и пойте, радуйтесь и впадайте в экстаз среди только что начавшего зарождения материи. Этот священный миг, что никогда не повторится на деле. Так запечатлите же его своей чувствительностью!

Она обожала писать о себе, особо чувствительная особа. Она болела, но ее болезнь была под вопросом. О, великолепная поэтесса, что отказалась от любых интимных связей, она была современным эпикурейцем, что захотела сохранить свою девственность для хорошо сложенных букв. Она творила всегда и везде, стремясь уподобиться богу, в которого она свято верила, как никто другой. Она не была рядом со мной, но мы вместе наблюдали первоявление стихов, и этого было вполне достаточно.