Николай Тихонов - Стихотворения и поэмы

Испытание страсти, что прошло — прошло,
Много ран, много мук позади — позади,
Впереди еще большие муки нас ждут, но иди!
Столько же будет еще впереди
Испытанья, каких не встречали еще, — впереди!

Немногая во многом,
Закрытая в открытом,
Идет по всем дорогам
От всех на время скрыта.

В игривой фразировке,
Где все не без пятна,
Где смех и злой, и ловкий,
Без имени она.

Я ждал, я верил не напрасно:
Сегодня или никогда,
Кто победит: комар всевластный
Иль руки славы и труда!

Шел эскадрон на усмиренье,
Куда? На братьев, за царя,
Но вслед глядел я без смущенья
И думал, радость затая:

Но что-то дивное случится
С веками, может быть, вразрез
На старых улицах столицы
Под крики новых Марсельез.

Вне времени я пребывал в те дни,
На стуле спал, не помню где обедал,
И только мельком видел занавески
В заветных окнах улицы Маньян.

Домбровский пал, и черный узел дыма
Парижа горло стягивал всё туже.

Я закоптел в пороховом дыму,
Оборванный, как нищий, и усталый.
Не смейтесь, но во сне я видел ясно
Ряд узких окон улицы Маньян.

Коммунный город великан пожара
Замучил раскаленными руками,
На баррикадах возле Шато д’О
Меня схватили пьяные версальцы.

Шрапнель его осыпала. Осколки
Вонзились в ногу, в руку. Он молчал.
Боль сделалась щемящей, сильной, колкой…
«На перевязку!» — кто-то закричал.

И фельдшер хмурый с запахом карболки,
Серьезный — бинт на пальцах растянул…
Перевязал… И раненый в двуколке
Пошел под крики лагеря и гул.

«Отделался, счастливец, пустяками!»
— «Да, дуракам везет… Не стой — убьют —
ложись!..»
Снаряды рвались… Гулкими руками
Казались ветви, падавшие вниз…

А раненый сидел в жару и бредил,
Ему казалось, в пропасть смотрит он,
Деревья, как танцующие плети,
Смеются, бьют его со всех сторон.

Я вдыхал аромат чьей-то шеи,
Чьи-то взоры смеяться могли,
А верстах в двадцати, тяжелея,
Выли пули и гады ползли.

Я чутко чувствовал тревогу,
Но разум спал —
В душе я не молился богу
И не дремал.

Часы качнут, как старые враги,
Безжалостными остриями стрелок,
Лишь выдадут неверные шаги,
Как вдруг отяжелело тело.

Дайте крест! смуглела высота,
Голубь закричал перед зарей,
Кони сбились, мыло с губ текло
И глаза, как дымное стекло.
Вбейте ж крест! И — не было креста!

След разбитых кровью жил —
Точно когти звезд пятиконечных!

Так, сестра, гуляй напропалую
Ветром ввысь, сполохом за кусты,
Не тебя ль ножом я поцелую,
Я такой же каторжник, как ты.

Зачервонили по ветру сабли,
По Днепру зажупанили вести,
Что коммунников руки ослабли,
Краснозвездцы в селах не в чести.

Плакать о чем — не наша забота,
Кто-нибудь в ранний иль поздний раз,
Перед расколотым став киотом,
Выплачет душу свою о нас.

I
Тогда, ослабев, налетает на шквал
Бессилья, нужды, обмана,
И тело уносит Атлантики вал
Иль пуля в углах Мангаттана.

Чтоб жить, не барахтаясь на мели,
А если наш бег подкосят,
Я знаю: не будем горла пилить
Какой-нибудь сталью плоской.

Хотя б потому мы поддержим честь,
К усталости став спиной,
Что острых предметов вокруг не счесть,
А горло у нас одно.