Наталия Березина - Место встречи планета Земля

Разглядывая прохожих редких лица,
Я любопытства в ответ не находила:
Не люди, вроде, в серых платьях – птицы.
Нечаянным вопросом никого не удивила…

Ребёнок брошенный, на вид двухлетка,
Неинтересен матери и мимо пробегая,
Упал, склонившись за монеткой,
И никого сюжетом тем не привлекая.

– Ребёнок чей? Не Ваш, случайно?
Но люди-птицы и не слышат, и меня не замечают.
Так странно равнодушье это, нечаянно
Подумала: а Град Великий вымирает…

Среди кричаще – наглых витражей-реклам,
Что развлечений массу предлагают,
Есть все: игорные, торговые – на выбор вам.
В глаза бесстыдство, холод в души напускают.

У этой маленькой девчушки
Конечно, мать нашлась, довольно скоро.
За шкирку дочку подняла и также равнодушно,
Вином, попотчевав себя, и побрела без разговору.

Такой сегодня трудный день, —
Для всех людей, для Ксении Блаженной, —
Иду по городу я вместе с ней, как тень,
Незримая во всей Вселенной…

Корабль-блюз, корабль-джаз
Еже-вечерне ждёт вас у причала.
С разнообразною программой каждый раз
Волнует и бодрит там музыка живая!

Чудно и необычно: на палубе, не в зале сидя,
Так близко музыкантов наблюдаешь,
И с первыми аккордами всё дальше берег видя,
Ты мимо зданий питерских в другой мир
уплываешь…

Какое-то раскрепощенье, и свободу ощущаю,
И молодой задор! И можно, не смущаясь, подпевать!
Здесь также можно в такт ногою отбивать!
Казалось бы: ведь музыка чужая!

Гонений много в стране у нас
Приверженцы и блюза, и джаза испытали.
Но ритмом, иноземным языком заворожила нас
Та музыка, что музыкою «толстых» называли!

Когда-то, в юности с подругой у меня
беседа состоялась,
По глупости своей, я толстой с возрастом
боялась стать,
Она же, мудрая, и как права ведь оказалась,
Что надо старости бояться и к сердцу её не допускать!

И в эти два часа, когда корабль по Неве идёт,
Ты вместе с музыкой испытываешь единенье,
Подпрыгивает сердце и душа поёт,
И озорное поднимает настроенье!

Недавно тоже добрая мне пожелала:
Чтоб в сердце старость я не подпускала,
Когда печаль близка, корабль-блюз
почаще вспоминала,
Он каждый вечер ждёт нас у причала!..

Черны и худы фигуры артистов.
Здесь нет декораций, нет и статистов,
но светлы болезные головы-лица, —
зато пламень-взгляд. Я не в силах молиться

за рваные души, жизнь-исступленье
и мести безумье, сердца горенье.
В истории старой, трагедии вечной
есть страсти, пороки, и кажется… млечный

сон мальчика в кресле рядом со мною, —
он так безмятежен, очи откроет
пред тем, как наступит лихая развязка
и вниз упадёт пелена-перевязка.

А девочка скажет: здорово, классно!
Я тоже киваю, с нею согласна!
А ночь напролёт ещё буду терзаться:
как выйдут из образа, будут меняться

черны и светлы фигуры артистов.
И нет декораций, нет и статистов
в их жизни, и в нашей – простой «бытовухи»
где мрут пауки, дохнут чёрные мухи…

Разверзлось небо шумным ливнем,
Горошинами льда посыпана земля.
Не унимается стихия потоком дивным:
То солнцем брызжет, то струями дождя.

И неожиданно лазоревая полоса
Средь туч могучих и свинцовых облаков
Надеждой – весточкой меж нами пролегла,
Но скрыла вскоре темь её далёких берегов.

Мой нежный друг! Я по тебе скучаю…
За годом год летят суетной чередой.
И в памяти моей твой голос затихает,
Во сне твои глаза и светлый образ той

Девочки – смешливой, милой хохотушки,
Что бегала беспечно, игрива, весела, —
Сколь горюшка потом хлебнула и плакала
в подушку:
Никто не ведает, скрывают небеса…

Сизокрылая голубка!
Распечаль мою печаль!
Звонко ты склюёшь скорлупку,
Улетишь от меня вдаль…